Цикл "Детектив Киёси Митараи. Книги 1-8"
Шрифт:
– Э-э… Как-то оно не очень, скажи?
– Нормально, – сухо бросила в ответ Куми, что подразумевало: «И ты тоже».
– Мне раньше не приходилось спать под электрическим одеялом. Что-то мне мало показалось. Тепло вроде дает, но… А обычное одеяло у тебя есть?
– Есть.
– А где лежит?
– На стеллаже.
– А какое одеяло?
– Пуховое.
– Ну и дела! А в моей комнате нет одеяла. Может, потому, что она для спанья не предназначена. Кровать такая узкая, что не дай бог повернуться – того и гляди свалишься. Хотя про подушки ничего плохого не скажу. Ты
– Надо же…
Ответы, которыми Куми удостаивала своего начальника, были такими скупыми, что даже Кикуока заметил, что с любовницей что-то не то.
– Что случилось?
– Ничего.
– Нет, что-то не так. Тебя что-то раздражает.
– Разве?
– Конечно. Я же вижу.
Если кто-то слышал этот диалог, сделал бы вывод, что в некоторых случаях Кикуока вполне способен говорить вполголоса.
– А-а! Понял! Пошли ко мне в комнату, поговорим. Я все равно хотел идти ложиться. Сейчас скажу людям: «Спокойной ночи!» и пойду к себе, а ты немного погодя за мной. Надо будет согласовать мое расписание.
С этими словами Кикуока поднялся со своего места. Сидевший в дальнем конце стола Окума заметил его движение и окликнул:
– Эй, Кикуока-сан! Отдыхать пошли? Закройте дверь как следует, и о замке не забудьте. После того что здесь произошло, осторожность не помешает.
Сцена 2. В номере 14. Спальня Эйкити Кикуоки
– Я больше не могу! Домой хочу! Я же тебе говорила, что не хочу сюда ехать. Терпения моего больше нет, – ныла Куми Аикура, сидя на коленях у Кикуоки.
– Что ты такое говоришь! Знаешь ведь, что никто не может отсюда уехать. После того, что случилось, мы вроде как под домашним арестом. Ну что с тобой такое?
Лицо президента «Кикуока беаринг» было спокойно, как у Будды. Вряд ли кому из его сотрудников доводилось видеть на лице шефа такое безмятежное выражение (даже в 1975 году, когда доходы фирмы разом подскочили вдвое).
– Разве вы можете меня понять?! Вы злой, нехороший!
Подобные речи мужчины слышат от женщин многие-многие годы. И ничего не меняется. Интересно, почему мода на них не проходит?
Куми легонько постучала пальчиком по груди Кикуоки в том месте, где росли волосы, которые являлись предметом его гордости. Это дело требовало деликатного подхода. Пальчиком надо было стучать не слишком сильно, но и не слишком слабо. Куми и не заметила, как из ее глаз закапали слезы. Ей пришлось пережить такое унижение. А теперь само небо посылало ей самое эффективное орудие, с помощью которого можно получить что хочешь.
– Какой вы жестокий! – Куми закрыла лицо руками.
– Я ничего не понимаю из-за твоих слез. Почему ты так горюешь, а? Неужели из-за Эйко?
Девушка тряхнула головой в знак согласия. По ее лицу, как жемчужины, катились слезы.
– Ну-ну! Бедная Куми, моя нежная девочка… Ну что поделаешь: надо привыкать, если живешь в таком мире.
Кикуока говорил искренне, жалея ее как только мог.
Куми –
– Ах ты мой маленький чудик, заинька… Девочка моя хорошая…
Кикуока обхватил Куми руками, надеясь этим решительным жестом предстать в ее глазах надежным защитником, и потянулся губами к ее рту. Если б кому-то повезло стать свидетелем этой сцены, он мог бы подумать, что лицезреет картину поедания огромным медведем своей добычи. Целиком, с головы.
– Нет! – воскликнула Куми, упершись рукой в подбородок Кикуоки. – Не хочу сейчас. Нет настроения.
В комнате повисло неловкое молчание.
– Я же вам говорила, что не хочу сюда ехать! А теперь еще Уэду убили! И еще: я представить не могла, что существуют такие злобные стервозы. Поэтому, папочка…
– Я просил тебя не называть меня папочкой!
Кикуоки разозлился. Если этому не положить конец прямо сейчас, она когда-нибудь может при сотрудниках такое ляпнуть.
– Извините… – Куми поникла головой. – Я вас так люблю и, конечно, очень хотела отправиться с вами туда, где много снега. Я так ждала этой поездки… Но разве могла я подумать, что встречу здесь эту кошмарную стерву? Я просто в шоке.
– Да уж… Та еще штучка.
– Точно! Я такую впервые вижу.
– Ну а чего ты хотела? Дочка шибанутого старикашки, который для развлечения построил себе эти дурацкие хоромы. Она сама малость тронутая. Явно не в себе. Будешь всерьез воспринимать все, что говорит эта придурочная, сама свихнешься.
– Да, но…
– В обществе есть свои правила. Вроде все равны, но положение, какое в нем занимает человек, – это такая штука… от него никуда не денешься. Можно сколько хочешь с этим бороться, только без толку. Как в жизни получается? Кто-то тебя гнобит, оборачиваешься и прямо за собой видишь того, кого можешь гнобить ты. Ну и начинаешь. В жизни так: кто сильнее, тот и первый. Это ж так приятно – гнуть слабого. Для того я и держу при себе разных прихвостней. Что за удовольствие без боли? Не надо быть собакой, побежденной в драке.
В устах Кикуоки эти слова звучали очень убедительно.
– Такова логика нашего бренного мира. Поняла?
– Да, но…
– Ну что за моду взяла современная молодежь! «Да, но…» Все ставите в скобки, во всем сомневаетесь, ничего решить не можете. О чем вы только думаете вашими пустыми головами?! Будьте вы тоже стервозными, в конце концов! Бог создал овец, чтобы питать волков. Успокойся, начни задирать кого-нибудь, кого можно. Я им за это деньги плачу! Сразу энергией подпитаешься.
– Кого же мне задирать?
– Ну можешь начать, к примеру, с этого подхалима Канаи.
– Как?! У него же жена. Я боюсь.
– Боишься? Кого? Его жену?! Не болтай глупости. Если она только пикнет, скажи: «Вы что, хотите, чтобы хозяин вас уволил?»
– Но завтра опять эта противная Эйко будет лезть…
– Да не обращай ты на нее внимания! Просто кивни, когда ее увидишь, и думай, что перед тобой какая-нибудь тыква. Посмотри, как я действую. Кланяюсь Хамамото, а сам думаю: «Какой же ты козел!» Он ценный человек для бизнеса, вот я и делаю вид, что кланяюсь. Так люди устроены.