Цикл "Детектив Киёси Митараи. Книги 1-8"

Симада Содзи

– Ой, не говори так! – сказала Митико, подошедшая сзади.

– Митико, не позволяй ребенку приближаться ко мне, – обратилась женщина к матери.

Подойдя к старухе, я разглядел ее морщинистое лицо и руки в коричневых пятнах. Ее лицо было обращено в мою сторону, поэтому, подходя, я слегка поклонился. Однако, как ни странно, ответа от женщины не последовало. Ее глаза все еще смотрели на меня. Зрачки были как бы слегка подернуты серым.

Митико поочередно посмотрела на меня и на старуху. А потом, о чем-то подумав, подошла ко мне поближе.

–

Госпожа Кику не очень хорошо видит, – сказала она шепотом.

Она снова подошла к женщине.

– Госпожа Кику, это господин Исиока, писатель из Токио, – почти прокричала она, представляя меня.

– Очень приятно познакомиться. Исиока, – сказал я, снова склонив голову.

На лице старухи появилась слабая улыбка. Улыбка у нее была какая-то застенчивая, и смотрела она по-прежнему в другую сторону. Как и сказала Митико, она, похоже, ничего не видела.

– Спасибо, что навестили нас. Сюда ведь так непросто добраться.

Она церемонно поклонилась всем своим иссохшим, как старая ветка, телом. Смотреть на это было больно.

– Ах, пожалуйста, не беспокойтесь! – прокричал я.

– Митико, пожалуйста, уведи отсюда Юки.

– Но, госпожа Кику, вы ведь уже вылечились, – снова громко сказала мать. Старуха энергично покачала головой:

– Нет-нет, ничего подобного. Все по-прежнему плохо, нельзя, чтобы что-то случилось с ребенком.

– Как же так!

– Бабушка! – снова попыталась что-то сказать Юки.

– Да, Юки, пока-пока. Да, пока-пока.

Девочка погрустнела и неохотно помахала правой рукой, прощаясь.

Выходя с солнечной террасы вместе с матерью и девочкой, я погрузился в свои мысли. По словам Сатоми, у бабушки Кику был рак и болела спина, а сейчас я узнал, что у нее еще и плохо со зрением, но все это не заразные болезни. Когда-то у нее был туберкулез, но сейчас она вроде бы полностью от него вылечилась. Насколько же скучна должна быть жизнь старухи, постоянно прикованной к постели! Наверное, ей хотелось с кем-нибудь поговорить, но почему она так отталкивает людей? Может быть, ей казалось, что туберкулез никуда не делся?

Выйдя из коридора, я оглянулся на «Сибуита-но-ма», в которой жила бабушка. Мне казалось, тростниковую дверь в комнате больной стоило бы заменить на деревянную, чтобы туда не дуло снаружи, как это сделали в комнате Митико. Но нет, только рамму над дверью закрыли листом фанеры.

Тростниковая дверь была распахнута, и я увидел, что в первой комнате в два татами стоит какой-то необычный предмет. Он напоминал подставки, которые в древности стояли в домах самураев, чтобы класть на них мечи. Но я стоял слишком далеко, чтобы разглядеть подробно. Я повернулся к Митико и решил узнать у нее, пока мы шли по лужайке.

– Что это за штука в бабушкиной комнате, похожая на подставку для меча?

– О, это такое необычное кото.

Оказалось, она знала, что это за предмет.

– Необычное кото?

– Да.

– Я про такие не слыхал.

– Раньше в этом доме жил мастер кото. Он был большим умельцем и, конечно, для изготовления обычных

кото использовал древесину павловнии, но еще он делал всевозможные необычные кото из самых разных материалов. Это одно из них. Оно, кажется, называется куго и сделано по образцу кото эпохи Хэйан [411] . Это кото похоже на арфу. Говорят, что, когда кото впервые завезли в Японию, они имели такую форму. Поподробнее можно расспросить госпожу Икуко, она прекрасно в этом разбирается. В «Рюгатэе» много разных кото. Как в музее, – сказала она.

411

Хэйан – период в истории Японии с 794 по 1185 год.

– Сатоми тоже это знает? – спросил я.

Она сделала задумчивый жест.

– Да, я думаю, Сатоми тоже знает.

– Этого мастера кото больше нет?

– Да, он жил здесь при прежнем хозяине, сейчас его здесь уже нет.

– Он умер?

– Этого я не знаю, – сказала она.

Я оглянулся. Бабушка Кику выглядела как маленькая статуя, освещенная солнцем. Она стояла совершенно неподвижно.

Мне захотелось спросить ее об исчезновении Кэйгёку Онодэры.

– Госпожа Онодэра скончалась шестого марта, верно?

– Да, кажется, так.

– Она была вместе со всеми в районе пяти часов?

– Правильно. Мы все пили чай там, в гостиной «Рюбикана».

– Все – это кто?

– Кроме госпожи Кэйгёку были госпожа Хисикава, бабушка Мацу, я, моя дочка. Эрико Курата тоже осталась в комнате после того, как принесла чай.

– А Сатоми там не было?

– Сатоми помогла Эрико принести чай и потом, кажется, задержалась еще на некоторое время.

– Хорошо, и что случилось потом?

– Около шести часов я пошла в свою комнату…

– Почему вы решили вернуться в свою комнату в это время?

– Чтобы помолиться о предках. Я всегда молюсь перед буддийским алтарем в шесть часов. Ведь для этого я сюда и приехала.

– Ну да, понятно.

– Когда я встала, госпожа Кэйгёку встала тоже, и мы вдвоем вышли в проход. Я вернулась в «Рютэйкан», а госпожа Кэйгёку достала гэта из шкафчика для обуви и надела их. Потом она вышла во двор. Это был последний раз, когда я ее видела.

– В котором часу это было?

– Может быть, без пяти минут шесть.

– Шестого марта, без пяти шесть. После этого кто-нибудь видел госпожу Онодэру?

– Никто.

– А госпожа Хисикава?

– Она говорила, что вскоре после этого пошла в «Рютэйкан» через переход и вернулась в свою комнату по коридору, глядя во двор.

– Какая это комната?

– «Рюгаку-но-ма».

– Она видела госпожу Онодэру во дворе?

– Она сказала, что тоже не видела.

– Который это был час?

– Было чуть позже шести, примерно минут пять седьмого. В это время священник господин Футагояма тоже смотрел на сад из коридора, и он сказал, что встретил в коридоре госпожу Хисикаву.