Цикл романов "Целитель". Компиляция. Книги 1-17
Шрифт:
— Ходу! — вырвалось у Векшина. — Там мой «уазик»!
Перебежать до угла, свернуть… Замурзанный, болотного цвета «козлик» скромно жался в сторонке от сверкавших лаком «Волг», «Вартбургов» и «Лад».
Мотор завелся с полоборота — и начохр с опером покинули обреченный НИИВ.
Там же, позже
Пост охраны на въезде в Щелково-40 я миновал, почти не снижая скорости. Сначала хотел дать газу — и снести шлагбаум, но передумал, ведь
И я со всей дури засигналил. Очумелая охрана забегала, мигом подняла полосатый брус, да еще и во фрунт тянулась, козыряя блеску погон…
— Етта… — хохотнул Вайткус. — Здорово ты их построил!
— Ивану спасибо, — улыбнулся я мельком, выезжая по асфальтированной дуге к проспекту Козырева.
— А-а! — смущенно поморщился капраз. — Хотел главкому представиться при полном параде, он это любит, да забоялся! Такое движение в Москве… А я права только на прошлой неделе получил! Опыта — йок!
— Но пригодилось же! — обронил я, поглядывая на дорогу.
По сравнению со столицей, в «сороковнике» царила размеренная провинциальная неспешность. Проспект почти пустовал, лишь вдалеке, у кинотеатра «Тахион», желтел коробчатый автобус, то ли «ЛиАЗ», то ли «Икарус».
— Етта… — заворчал Ромуальдыч. — Миш, а куда мы так несемся? Ежели шарахнет…
Я мотнул головой.
— Если шарахнет в «Дзете», то по нам ударит как бы джет — радиоактивный поток и вспышка… Ну, что-то вроде направленного ядерного взрыва! От института, думаю, вообще ничего не останется… Так только, круг остеклованного шлака, метров сто в поперечнике, вот и вся зона полного поражения…
— Едут! — неожиданно воскликнул Васёнок. — Это они!
Теперь и я заметил зеленый «уазик» — машинка неслась нам навстречу, обогнав давешний автобус, как стоячий.
Я замигал фарами, сбавляя скорость, и съехал на обочину.
«Точно они!»
Хрустя гравием и пыля, рядом притормозил «УАЗ». Пока улыбчивый Векшин вылезал из-за руля, Марина выскочила и бросилась ко мне — я схватил женщину в охапку.
— Миша… Мишенька… — лепетала она, и наконец-то дала волю слезам.
А я прижимал «Роситу» к себе, да перебирал картинки из прошлого. Нас так много связывало, но так и не связало до конца, как меня и Риту. А ведь если бы тогда, в Одессе, Маринка думала не о том, что я на семь лет младше ее… Да что об этом говорить!
Жизнь сложилась так, как она сложилась. Не во всем отвечая былым мечтаниям, но я доволен.
«Житие мое…»
Мысль еще порхала между нейронами, когда ноги уловили содрогание земли. Я замер.
Отсюда, с небольшого пригорка, я видел высотки впереди, парк, частный сектор вразброс — симпатичные коттеджи по Колмогорова, по Канторовича, по Александрова…
А в крайней точке, куда сходились два ряда многоэтажной застройки, куда утягивалась широкая лента проспекта, глыбился НИИ Времени. И было жутко видеть, как институтские корпуса распухали ярко-фиолетовым огнем, бледным отблеском адского пламени распада.
—
Наверное, бетон, стекло и сталь Института Времени на мгновенье заслонили безудержную реакцию деления, уберегая сетчатку. Я изготовился упасть под близкий раскидистый дуб, роняя с собой Маринку, но ударная волна не накатила.
«Дзета» уготовила нам катаклизм пострашнее. Мурашки забегали у меня по спине, стоило увидеть, как уцелевшие или рушившиеся корпуса НИИВ складываются вовнутрь, нещадно пыля, но и пыль, и стены — всё валилось в прорву!
Непередаваемо низкий рев, пугающий хтонический зык сотрясал землю, а в воздухе уже закручивался черный клубящийся вихрь — ёкающий организм всей кожей ощутил мощнейшую тягу.
«Вот они, иные физические константы!» — задыхаясь от ужаса, подумал я.
Панкову удалось «проколоть» аж четыре межпространственных барьера — и всё сразу вышло из-под контроля! Свинцовый аккумулятор за долю миллисекунды превратился в сияющее облако радиоактивной плазмы. А по ту сторону — межзвездный вакуум! Земной воздух мгновенно втянуло в «прокол» — там он ионизировался, и мощный поток ионов «сцементировал» электромагнитное поле, как стинт в кровеносном сосуде! «Прокол» в «Дзету» должен был моментально схлопнуться, а он только ширится…
— Уходим! — закричал я. — Не то засосет! Маринка!
— Я с тобой! — сгибаясь под тугим ветром, «Росита» шагнула к «Волге».
Гирин молча кивнул, и помог женщине сесть на переднее сиденье.
— Я в «уазик»! — мотнул он головой, и до меня лишь сейчас стало доходить, что Иван без фуражки. Унесло.
Ветер свистел, набирая силу. Вдоль проспекта струилась пыль, мусор, листья… Кувыркаясь и хлопая, пролетела большая картонная коробка.
— Газу!
Еле отворив дверцу под шквалистым напором, я плюхнулся за руль. Марина улыбнулась, смущенно и вымученно.
— Всё будет хорошо! — упрямо вытолкнул я.
«Волга» тронулась, и покатила прочь. Впереди пылила дорога. Деревья в парке, еще толком не зазеленев, гнулись и трещали — прелые листья, словно ожив, выметались роями причудливых насекомых; падали сухие ломкие ветки. А в зеркальце заднего вида лучше не смотреть…
Института Времени больше не существовало — «провал в инферно» выел даже фундамент. Судя по темному «хоботу» воронки, что бешено вращался, пожирая здания вокруг НИИВ, диаметр провала измерялся десятками метров!
Грузные бетонные блоки сыпались, как детские кубики. В воздухе реяли мусорные баки; чудовищная сила волочила по асфальту киоски и автомобили, поднимая их в воздух и мгновенно утягивая в черную пасть «Дзеты». Вот «газон» с желтой молочной цистерной стал на передок, опрокинулся, его снова подняло — и зашвырнуло в исполинский смерч.
Высотки шатались, будто их трясло под девять баллов, сверкающим градом сыпались стекла окон, рамы, двери… Вот и стены не выдержали — дом в восемнадцать этажей тяжко обвалился.