Цикл романов "Целитель". Компиляция. Книги 1-17
Шрифт:
— Здесь все свои, Елена, — усмехнулся президент СССР. — Нету допуска — получат.
— А теорию совмещенных пространств мы проходили! — рассыпчато засмеялся Чебриков. — По статьям в журнале «Техника — молодежи»!
Переждав недолгое веселье, княгиня продолжила с прежним азартом, немножко играя Эркюля Пуаро, излагающего версию преступления:
— «Атлантис» без спросу вышел в бета-пространство, и тамошний советский космический корабль подбил шаттл. Тот совершил экстренный переход и, как всегда бывает, если к технике относиться грубо, случился сбой. «Атлантис» покинул «Бету», но вышел не в родную «Альфу», а в «Гамму»! Надо отдать должное астронавтам — они дружно решили потопить шаттл, чтобы его секреты не достались иномирцам… Кстати, троих членов экипажа «Атлантиса» мы недавно спасли — спасибо товарищу Гарину за гамма-ретранслятор.
— Рон Карлайл убил его, — тяжело вытолкнул Талызин. — И стал им!
— Совершенно верно, — кивнула фон Ливен. — А экипаж «Атлантиса» на допросе уверенно опознал Карлайла на фото Панкова! Но этим список жертв Рональда не исчерпывается. Когда он перевелся в НИИ Времени, то еще не знал, что там же работает Лит Боуэрс, его прежний начальник. Боуэрс находился в отпуске, а когда вышел на работу… Уверена, что именно Карлайл сбросил его с высоты! Возможно, Боуэрс узнал своего бывшего подчиненного, или же тот решил сыграть на опережение — и загодя избавился от опасного свидетеля… — она захлопнула папку, и поправила очки, глянув по-судейски строго. — В общем-то, у меня всё по Лжепанкову. С историей его связей с выявленным нами «кротом», британским разведчиком, внедрившимся в ЦК КПСС, товарищ Чебриков знаком, а насчет подставы, организованной, чтобы вражеский лазутчик мог подсадить на место Михаила Гарина своего человечка, вы все в курсе, товарищи. Но верные ли мы сделали выводы? Лично я не считаю, что председателя КПК Бориса Пуго использовали, как утверждают некоторые доброхоты. Прежде всего, на мой взгляд, полномочия партконтроля должны быть ограничены именно рамками КПСС, а не так, как сейчас, когда на комитете разбирают семейные отношения или подсчитывают число любовниц у товарищей по партии!
— Согласен, — твердо сказал Машеров. — У нас уже есть предложения вернуться к ленинским принципам партийного строительства и возродить Центральную Контрольную Комиссию со строго прописанными в Уставе полномочиями, избираемую на съезде и подотчетную только съезду.
— Замечательно, — кивнула княгиня. — Ну, а пока мы имеем то, что имеем. Борис Карлович Пуго, не разобравшись или поддавшись влиянию иностранного шпиона, инициировал снятие Михаила Петровича Гарина с должностей — и секретаря ЦК, и директора НИИВ. Нам очень повезло, что оперативники КГБ как раз в это время вышли на след «крота», и не позволили ему протолкнуть своего агента на пост, занимаемый товарищем Гариным. А вот то, что НИИ Времени лишился директора и основателя, привело к теперешнему положению! Михаил Петрович никому бы не позволил ставить опасные эксперименты! Более того, даже снятый с должности, он неоднократно пытался помешать Лжепанкову осуществить его задумку! И вы посмотрите, как отреагировал коллектив! Ведь все инженеры и ученые, даже уборщица и буфетчица — все уволились вместе с директором! Только поймите меня правильно, —
Романов слушал ее сиятельство весьма благожелательно, кивая с полным пониманием, а я восхитился… нет, даже не хитростью фон Ливен, а каким-то ее чистосердечным лукавством. О, насколько изящно она подсунула президенту «стрелочника»! Как упростила жизнь Григорию Васильевичу!
Известие о смерти Бориса Карловича меня не тронуло ничуть, даже злорадство не всколыхнулось в моей далеко не святой душе.
История повторилась, только и всего…
— А его зам? — деловито поинтересовался хозяин кабинета. — Янаев, кажется?
— Янаев — идиот! — презрительно фыркнула Елена. — Какой с него спрос? Выгнать — и забыть.
Машеров согласно покивал, и его движенье подхватили почти все, сливаясь в трогательном консенсусе.
— Ну, что? — бодро сказал Романов, пришлепывая по столешнице. — Предлагаю принять за основу и… пару-тройку часов отдохнуть! Кто «за»? Кто «против»? Единогласно!
— Григорий Васильевич… — робко обратился стеснительный помощник (какой из трех, я не разобрал). — Протокол заседания штаба по ЧС готов, только… Тут, в графе «Присутствовали»… Как мне записать товарища… э-э… Гарина?
— Пиши! — велел президент тоном царя, диктующего дьяку посольского приказа. — Гарин Михаил Петрович, член ЦК КПСС… Секретарь ЦК КПСС, заведующий отделом науки и высших учебных заведений… Записал? Директор НИИ Времени… НИИ физики пространства… и… и НИИ внеземных культур!
— Записал! — выдохнул помощник, ходульным шагом поспешая в приемную — перепечатывать набело.
Я еще толком не очухался, чтобы прочувствовать рокировку из опалы в фавор, а Романов встал, потянулся — и подмигнул мне:
— Думаете, я оптимист-энтузиаст, с этаким комсомольским задором и безудержной верой в лучшее будущее? Не-ет… Я — скучный, очень хорошо информированный реалист! Ничего… Лишь бы у Гремина всё сошлось. А институты мы выстроим заново, сразу целый объединенный научный центр отгрохаем — и на том же месте! Только научный городок надо как-нибудь иначе назвать… Может, Орехов, как у Шелепина? — прервав себя, он засуетился: — Всё, всё, Михаил Петрович! Спать, спать — это приказ!
— Слушаюсь, — вытолкнул я.
Тот же день, позже
Московская область, Фрязинский лесопарк
Будильник «Слава» тычет короткой стрелкой в фосфорическую двойку, а за окном будто вечер — клокочущие тучи черно-синего окраса ворочаются по-над самым лесом, застя и небесную лазурь, и само солнце. Природа будто обезумела — всем телом ощущается не ветер даже, а могучий атмосферный поток. Воздух со всей Восточно-Европейской равнины затягивается в жуткую прорву, утекает в чужой, мрачный мир, где темнота и пустота, а если и вспыхивают звезды, то их совсем мало — хватит пальцев на руках, чтобы пересчитать. Тамас…
Хоть лить перестало. Все реки переполнились, даже милые лесные ручейки разлились мутными течениями. Топкая почва не держит, сапоги выдираешь с утробным чавканьем.
Мне, правда, повезло — плоский вездеход Гремина подхватил меня и Гирина. Хитроумный Вайткус, разумеется, устроился под броней, он и с генералом был знаком…
Мы двигались целой колонной — танки, БМП, странные инженерные машины… И парочка восьмиколесных СПУ — самоходных пусковых установок. И ТЗМ — транспортно-заряжающие машины, и еще, и еще…
Гремину захотелось быть поближе к цели, и он решил свой командный пункт выдвинуть на расстояние километров двадцати от «прокола». Неслышная команда разнеслась по машинам, и колонна принялась «кучковаться».
Лес перед нами смахивал на то место в тайге, над которым рвануло Тунгусское диво — елки лежали вповалку, сломанные у комля или вывороченные с корнями, а острые кроны указывали на виновника их гибели — на угольно-черную воронку, блиставшую пучками молний, что ворочалась вдали, но различалась ясно и зримо, дыбясь над горизонтом.