Цитадель
Шрифт:
– Ну, попадись мне, мерзавец!
– Он хороший! Он добрый! – рыдая, заголосила подружка.
– Это ты у меня хорошая, добрая, и ничего плохого не думала. А он – недобрый и нехороший! Расчетливый ушлый мерзавец. Ну-ка, поди сюда, хочу выслушать твои объяснения!
В дальних кустах вновь зашуршало, указывая на поспешное бегство. Тогда Томка подняла мелкий камешек и швырнула на звук.
– Кхрю-у! – раздался недовольный, полный возмущения визг.
– Поди сюда, подлая скотина! – она двинулась
Из кустов высунулся широкий нос-пятак.
– Ты, развратный паскудник, к девочке пристаешь?!
Наглая морда невозмутимо захлопала глазами, изображая оскорбленную гордость и возмущение.
– Ты себя видел, красавец?!
В ответ на язвительное замечание раздалось рычание.
– Знаешь, что братья с таким как ты сделают? Особенно один из них, а? – их взгляды встретились. – Чик-чик! – Тома изобразила пальцами ножницы. – И хоть сутками будьте вместе!
Рычание прекратилось, но глаза, полные ненависти, не мигая, смотрели на Томку.
– Можешь злиться, но я желаю, чтобы твои богатства остались при тебе, а Чиа - хорошей, непорочной девочкой. Понял?!
Поругавшись с Сахой, Тома взялась за воспитание подружки, но вразумление юной особы шло плохо. Упрямая девчонка молчала, и вела себя так, будто ее тут нет. А Тамара переживала, потому что воображение рисовало ужасающую картину, как Чиа приедет домой с рыженьким малышом, с пятачком вместо носа.
И ведь про скромность и воздержание до брака не поумничаешь, сама не ангел.
– Чиа, пойми, я сержусь не на тебя, а на него. Ты очень милая девочка, а мужчины любят садиться таким на шею.
– Я его не подниму!
– Ты и штаны не умела шить, а научилась. Это и есть начало. Усядется на твою хрупкую шейку, и не заметишь.
– Он беззащитный зверь, которому одиноко! – расплакалась девочка.
Томка растерялась еще больше. Стало понятно, что Чиа испытывает жалость и заботу к рыжему скоту, который благодарностью и благородством не отличается и принимает доброту как должное.
– Он не зверь, он мужчина! Молодой мужчина, жаждущий девичьего внимания. Ты стремишься заботиться о нем, а он к другому.
– К чему? – спросила заинтересованно она.
Неподалеку хмыкнул Тауш.
– Ох! – тяжело выдохнула Тамара: пришло время объяснять.
Начала рассказ с того, как в растущем теле начинает быстрее течь кровь и появляются желания быть с противоположным полом.
Где-то рядом вновь раздался ироничный смешок брата Тауша. Тома рассердилась.
– А брат Тауш не даст солгать и подтвердит мой рассказ, так ведь?! – громко поддела она, и насмешки сразу же прекратились.
– Вначале хочется взять за руку понравившегося человека, потом прикоснуться и к другим частям тела.
– А берут за руку, когда нравятся?
– Мужчины могут хвататься
– Ой! – возмутилась Чиа. – Так же нельзя.
– Мужчины думают, что можно. И каждый раз, когда им удается уговорить девицу на подобное, они очень радуются.
– И что, теперь руки не подавать?
Тауш не сдержался и рассмеялся громко и неприлично.
– Ваша очередь рассказывать, брат Тауш! – рявкнула Тамара.
– Нет-нет, вы все сказали, – с трудом выдавил он, вытирая слезу.
Томку все достало. Взяв Чиа за руку, повела ее любоваться цветами и заодно попытаться без свидетелей рассказать, кто за что берется, и к чему это приводит…
Ошарашенная Чиа хлопала глазами.
– Но я не знала! – подружка сидела с круглыми глазами и обдумывала услышанное.
– Теперь знаешь. Можешь жалеть Саху сколько угодно, но не забывай, что ему от тебя хочется не только игры и лакомств.
– Какой он подлый.
– Не он один. Все такие. Нужно ухо держать востро.
– А…? – так и подначивало спросить про брата Долона, но девочка промолчала, решив, что в Братском Ордене намекать на плохое в Братьях глупо.
А Тома была благодарна, что ее избавили от ответа на подобный вопрос.
Доковыляв до коморки, с трудом притащила воды, немного привела себя в порядок и провалилась в сон. А посреди ночи проснулась, напуганная своим же храпом, что привело ее в неимоверное огорчение.
«Когда-то была изысканной красоткой! – с горечью подумала она. – А ныне храпящая стряпуха в безразмерном балахоне. Позорище! И как такую можно любить? Не знаю, главное, что любит и лишь бы храп до свадьбы не услышал…»
Сил изводить себя размышлениями не было. Уткнувшись лицом в подушку, она снова заснула.
Глава 5
Страсть, как хотелось спать. Сонная Томка сидела на кровати и терла заспанные глаза. А, когда открыла, обомлела: на спинке кровати висел простой, безыскусный наряд серо-мышиного цвета, с подолом и рукавами, обшитыми скромной молочной тесьмой. Платье показалось безобразным, зато оно было ее размера.
«Кто принес? – спохватилась, представив, как Долон увидел ее храпящей, в обрезанных до срамного места исподних штанах, с махрящимися краями, и ужаснулась. Она не была уверена, что хотя бы капельку выглядела эротично.
«А вдруг подумает, что я - неряха?» - испугалась Тамара.
В расстроенных чувствах добрела до кухни и, столкнувшись при входе с одной из помощниц кухарок, чтобы хоть на ком-то отыграться, не стала миндальничать, и сходу прикрикнула:
– Где измельчитель?
– Так сломался, – печально, с налетом небрежности ответила та.