Цитадель
Шрифт:
Войдя в кухню, Тамара сдержанно, но вежливо поздоровалась со стряпухами, быстро переоделась и, прихватив корзину, спустилась в огромный подпол. Набрала овощей, кореньев, заранее приготовленное песочное тесто, других припасов и принялась за дело.
– Чего-то ты молчаливая сегодня. Паршивцы нажаловались? – настойчиво лезла в душу Маена, заметив Томкины перемены.
– Может и жаловались. Того не ведаю.
– Ежели чего, не принимай во внимание. Рано или поздно взбрыкнули бы, - заметив, как Тамаа небрежными жестами отрывает и бросает на противень мелкие куски раскатанного
– Увидите.
– Если получится? – ехидно напомнила стряпуха вчерашние Томины слова.
– Угу.
– Стряпала бы для начала в чем уверена!
– А я ни в чем не уверена.
Женщине вначале показалось, что новенькая шутит, но приглядевшись и оценив ее хмурое лицо, поняла, что та отвечала серьезно.
– Ежели чего, спрашивай.
– Благодарю.
После того как коржи испеклись, Тома всевозможными сподручными средствами принялась измельчать их. Крошила острой непонятной штукой, заворачивала в ткань и била скалкой. За ее потугами снова с большим интересом следили все обитатели кухни.
Измаявшись, но искрошив коржи, перемешала их со сметаной и сахаром и, сформировав подобие муравейника, приступила к шинковке салата, который творила по наитию. Импровизируя, отрезала кусочки от разных овощей и фруктов и долго пережевывала их, пытаясь сообразить, что к чему подходит. Однако, опасаясь, что результаты трудов покажутся отрокам подозрительными и непривычными, решила сделать пробные порции маленькими, на один укус. А потом принялась стряпать овощное рагу. Начистила и нашинковала гору овощей, которые в кошмарном сне будут сниться, скидала в котел к кипящему в масле мясу, и залив водой, принялась украшать муравейник. Насекомые выходили почти как живые, но с паучками пришлось повозиться. Лапки то и дело оставались в руках, а не на нужно месте.
***
Выловив из салата разнокалиберные овощи, Палаис приподнял бровь и скептично поинтересовался:
– Вручную шинковала?
Тамаа глазами и кривой улыбкой дала ответ.
– Ну, глупая! Поспрашивай, как они это делают на весь орден, только не верь, что руками, – снисходительно усмехнулся мальчишка, и Тамара, вспомнив мучения и довольные лица стряпух, поняла, что они потешаются над ней.
– Сильно намучилась? – спросила веснушчатая Халла, с искренним сожалением оглядывая Тому.
«Просто зае… намучилась», - в уме пробурчала ответ она.
– Неплохо, но ты уверена, что мы этим наедимся? – осторожно спросил брат Халлы, взирая на нее серыми глазами и сивыми, почти невидимыми ресницами.
– Это для аппетита. Еще рагу...
– И тоже руками? – сквозь смех подначивал несносный Палаис.
– Без паука оставлю! – пригрозила Томка.
– Представляю, как они веселились! – вытирая слезы, продолжал насмешничать юный кухарь.
– А разве стряпухи на кухне не помогают друг другу? – удивилась Халла.
– Глупая! Да они боятся, что она окажется лучше их.
– Но она же может в благодарность поделиться рецептом?!
– Посмотри на нее, теперь они у нее даже косточки, обглоданной не выпросят! – довольно хмыкнул Палаис.
Тамара стояла и считала,
«Улыбаемся и машем. Улыбаемся и машем… Вдох-выдох. Я спокойна, словно птица… Кровожадная птица в бреющем полете, выискивающая кого сожрать!» - Томка вернулась на землю, когда услышала разговор:
– А ты, Палаис, хочешь все рецепты вызнать и родне сообщить?
– Почему нет? Назовем покрасивее с именем Тамаа…
– И с твоим?
– И с моим! – не стал отпираться мальчишка. – И сразу слава и почет!
– Кому? – ехидно уточнила Томка.
– Нам, – обтекаемо ответил он.
– Не обольщайся, хитрюга! – вредно возмутилась она, подперев кулаком бок. – Только дашь на дашь! Обмен и никак по-другому!
– Так вот ты какая, Тамаа! – сузив глаза, мальчишка пронизывал Тому взглядом.
– Так вот ты какой, Палаис!
– в ответ Томка вперилась в него.
– Сойдутся! – послышались голоса отроков.
– Ешьте, а то пауки разбегутся! – наказала Тамара и ушла резать муравейник.
Первыми справился с едой Масаас. Палаис тут же запихнул полную ложку в рот и бросился вслед за ним за обещанным неведомым лакомством. Несшийся со всех ног юный кухарь не мог решить: стоит ли ради семьи есть пауков, если они будут настоящими? Но мужественно решил, что будет давиться, но отведает, ибо для Блаиха Факута – любимого кухаря императора - любой новый рецепт равен важнейшему открытию. Не зря же Пелёис женился на прыщавой Селезе, зато в семье познакомились с тайными рецептами ее семьи.
– Держите, храбрецы! – улыбнулась Тома и протянула миски. Мальчишки замерли, как и вся трапезная, приготовившаяся к напуганным детским крикам. Но послышался только довольный детский смех.
– А почему такие маленькие? – улыбаясь во весь рот, спросил Масаас.
– Каких уж наловила, – пошутила Томка.
– Если надо, могу принести настоящих! Такие, конечно, лучше, но вдруг… если понадобятся, только скажите, - он смутился.
– Я хороший охотник! Меня братья и отец учили.
– Правда?! – восхищенно обрадовалась Тома, в восторге сложив ладони свечкой. – А сможешь поймать мелкое животное, что съедает у брата Тауша плоды штаха? – она посмотрела на него умоляющими глазами, будто взывала совершить подвиг.
– Очень надо!
Масаас хоть и был еще отроком одиннадцати оборотов, но восторженное женское внимание подкупило и его. Он покраснел, опустил голову.
– Хорошо. Я сделаю это! – торжественно произнес мальчик.
– Не возгордись. Я тоже буду ловить!
– Руками? – поддел Палаиса Масаас.
– Не ссорьтесь, главное поймайте. Я испеку вам вашу добычу.
– Еще ящериц я не ел! – хмыкнул Палаис, но отступать был не намерен.
Обед прошел хорошо. Довольные отроки долго глазели на ее творение, ели, отщипывая маленькими кусочками и долго смакуя. Глядя на них, Тома сияла. Более благодарных едоков она еще в жизни не встречала. Да и дарить радость оказалось так приятно.