Coca-Cola. Грязная правда
Шрифт:
Путь в Карепу — километр за километром тянутся банановые деревья, лениво раскинувшие свои листья на солнце. Двадцать минут в машине — и вот уже город, задыхающийся от пыли, в нем — с десяток кафе, построенных из бетона и ржавого железа, и на каждом вывеска либо Coca-Cola, либо ее колумбийского конкурента Postobon (дистрибьютор — PepsiCo). Завод Coca-Cola находится в нескольких сотнях метров от городского центра, но это уже пустынный участок шоссе. Владелец — разливочная компания Bebidas у Alimientos de Uraba, а построено предприятие, по меркам Coca-Cola, не так уж давно — в 1979 году, примерно в то же время, когда здесь появились консервные заводы United Fruit Company (в дальнейшем — Chiquita). Поначалу дела корпорации и в этом регионе шли неплохо,
Начался конфликт еще шестьдесят лет тому назад, в период, выразительно именуемый «Насилие», когда за убийством популярного либерального лидера в 1948 году началась резня между членами двух основных партий, либералами и консерваторами. Оказавшиеся промеж двух огней коммунистические мятежники бежали в горы рядом с Боготой, объединились под руководством партизанского командира Мануэля Маруланда, он же Верная рука — прозвище отмечало точность его прицела и скорость, с какой «капитан» избавлялся от проникавших на его территорию правительственных войск.
В 1958 году две большие партии заключили мир и разделили между собой власть, оставив коммунистов ни с чем. Армия провела рейд по их базам, и партизаны ушли в джунгли, переменили свое название на Революционные вооруженные силы Колумбии (FARC) и усвоили марксистскую философию вместе с партизанской тактикой точечного нападения на правительственные отряды и расположившиеся в контролируемом ими регионе гарнизоны. Большинство партизан ушло на юг, но кое-кто направился и на север, в малонаселенные районы Урабы. Близость к Карибскому морю позволяла импортировать сюда оружие из Панамы и переправлять далее на север наркотики, а всех, кто пытался им противостоять, партизаны похищали или убивали.
Считается, что члены FARC проникли в профсоюзы на банановых заводах United Fruit Company. В самом ли деле это было так или нет, в любом случае бизнесмены по всей стране чувствовали угрозу со стороны партизан, в особенности от небольшой группировки под названием Национальная армия освобождения (ELN), которая действовала в центре страны, вдоль величайшей реки Колумбии, Магдалены, и первой прибегла к наиболее устрашающей тактике этой партизанской гражданской войны — похищать богатых людей ради выкупа. Кроме того, группировка вымогала деньги у нефтяных компаний и других предпринимателей, не обходя своим вниманием, разумеется, и символ капитализма — Coca-Cola. С 1990-х годов ELN собирала с разливочных заводов «налог» в размере 20 центов за каждый отгруженный контейнер. Стоило компании отказаться от уплаты, как ее трейлеры оказывались украдены или сожжены, несколько дистрибьюторов погибло.
Отпор этой партизанской войне против бизнесменов давали военизированные отряды. В Колумбии издавна существовали отряды самозащиты, «аутодефенсас», и в 1965 году они были легализованы, однако военизированные отряды появились только в середине 1980-х, когда бизнесмены и владельцы ранчо объединились в долине Магдалены под руководством старого ранчеро Рамоно Исасы.
Созданные на деньги медельинского наркокартеля, который возглавлял Пабло Эскобар, отряды начали истребление «сборщиков налогов» из FARC и ELN. Тела увечили, бросали их в воду. Военизированные отряды чинили жестокую расправу в деревнях и городах, которые подозревали в сочувствии к партизанам. Чтобы устрашить оппозицию, мишенью выбирали полицейских и либеральных политиков. В 1989 году они зашли чересчур далеко, убив судью и нескольких прокуроров, после чего федеральное правительство объявило военизированные отряды вне закона. Но отряды не были распущены, они попросту ушли в подполье и перестроились под руководством братьев-бандитов Фиделя, Карлоса и Висенте Кастано. Братья Кастано выросли в «кофейном поясе» Кордобы, к югу от Урабы, но распространили свое влияние на всю страну, создав Союзы самозащиты Колумбии (AUC). в 1997 году они открыто заявили о себе, и новая вооруженная коалиция
Ураба оказалась под контролем известного своей жестокостью Фредди Рендона Эрреры по прозвищу Немец. Светловолосый и светлоглазый Немец, согласно подсчетам борцов за права человека, похитил или убил 2 тысячи человек за шесть лет. Другая местная «знаменитость», Хосе Эвер Велоса, сам ведет счет и добрался уже до 3 тысяч убитых. «Чаще погибают невиновные, — пожимает он плечами, — но такова гражданская война». Подручные этих двоих убийц устраивают показательные расправы над гражданскими лицами, пуская в ход мачете и бензопилы. Известен случай, когда бандиты ворвались в школу в день «урока мира» и на глазах у всех обезглавили мальчика — в другой раз они отрезали голову старику и играли ею в футбол на городской площади.
В то время, когда в Урабе начались все эти ужасы, разливочный завод в Карепе выживал с трудом за счет личных средств основного его совладельца, Ричарда Кирби, бизнесмена, живущего на два дома, в Боготе и Майами. Кирби принадлежали существенные доли и в других предприятиях Coca-Cola в Колумбии. На затруднительную экономическую ситуацию менеджмент отреагировал притеснением рабочих — их заставляли трудиться по шестнадцать часов в сутки, а людей с большим стажем увольняли, чтобы не повышать им зарплату и не предоставлять обычные льготы за выслугу лет.
Поначалу профсоюз поддавался, стараясь лишь, где возможно, добиться минимальных уступок, но в 1993 году новый союз работников пищевой промышленности SINALTRAINAL стал организовывать рабочих с более воинственным настроем и на переговорах держался твердо. Наиболее громко звучали голоса двух новых руководителей профсоюза, Хосе Элеасара Манко и Луиса Энрике Хиральдо, которые требовали от руководства предприятий повышения заработков и гарантий против увольнений. Колумбийские законы разрешают увольнять рабочих по желанию владельца, за исключением членов исполнительного комитета профсоюза — тем работа гарантируется.
Как только SINALTRAINAL поднял шум на заводе, в городе появились граффити с символикой военизированных отрядов и распространились слухи о том, как расправляются с активистами профсоюзов в соседних городах. 8 апреля 1994 года Манко попросту исчез. Через две недели настала очередь Хиральдо. 20 апреля его мотоцикл перехватили по пути на завод, Хиральдо оттащили в лес и там застрелили. «Проводилось расследование, — рассказывал его брат в интервью (встреча происходила в штаб-квартире SINALTRAINAL в Боготе, в неприметном здании жилого района неподалеку от центра, выделяющемся лишь бронированной дверью). — Писали какие-то отчеты, но никого не нашли. Наша мать очень переживает».
В следующем году в адрес брата Хиральдо и других членов профсоюза также раздавались угрозы, а в итоге еще один лидер, Луис Энрике Гомес, был застрелен на крыльце собственного дома. Компания никак не реагировала на убийства, тем более что уцелевшие активисты обратились в бегство. Избавившись таким образом от оппозиции на заводе, руководство закрутило гайки. «Они всегда высасывали кровь из рабочих — работайте, работайте, работайте!» — говорит Хиральдо, который вместе с несколькими наиболее отважными рабочими организовал новый исполнительный комитет вместо самораспустившегося. Стало еще хуже, когда на заводе появился новый управляющий, Ариосто Милан. В маленьких городах все друг друга знают, и рабочие видели, как Милан общается с людьми из военизированных отрядов, с их командующим по прозвищу Щетка — это был светлокожий человек с черными как смоль волосами и миндалевидным разрезом глаз, — а также с помощником командира по прозвищу Селитра — тот был приземистый, с грубым, темным лицом. Видели рабочие, и как Милан пьет с боевиками кока-колу у ларька возле ворот завода или же угощается вместе с ними пивом в баре.