Цветик

Михайловна Надежда

– Что, Саш?
– как всегда уловила его состояние Алюня.

– Да, расслабился, глядя на вас, вы все у меня вот тут, - он дотронулся рукой до сердца. -А ты у нас, как воздух - везде, я теперь тоже без тебя толком дышать не могу.

– Вань, это даже не счастье, это как бы тебе под кожу их всех подсадили, единый организм, что ли?
– говорил он Чертову по телефону, - дурно делается от мысли, что мимо бы прошел своих таких необходимых, вряд ли с кем-то другим такие вот отношения были возможными.

– Не трави душу, Авер, ведь завидно!

– А неча было перебирать...

–

Ха, а может, наоборот, все познается в сравнении?

– И что ты хочешь сказать, Наташка - тоже для сравнения?
– не понял Саша.

– Был бы рядом, в морду бы дал, - буркнул Ванька.
– Для меня совсем наоборот, я до неё насравнивался, и хорошо, что она мне не в восемнадцать моих встретилась. В том возрасте поди и блуданул бы, а сейчас - перемкнуло меня, похоже, отгулял свое Ванька Чертов. Саш, два письма прислала, а я, как прыщавый юнец, их каждый день перед сном, вместо колыбельной, блин, перечитываю. Вот теперь я понимаю твою одержимость Алькой. Мы с тобой счастливчики, нас любят за просто так, я надеюсь, что и у меня так будет, как у вас, ну, в смысле, взаимно.

А Мишук приладился петь сестрёнке детские песенки. Как-то Алька пошла в консультацию, на 'хозяйстве' остались дед с Минькой, и распищалась маленькая, начали качать - она не умолкала, и запел с расстройства Минька свою любимую песню "Вместе весело шагать по просторам", - и мелкая как бы залушалась. Немного попоискивала, когда Минька замолкал, и опять закрывала глазки под его пение, а братик перепел все, что знал.

Забегая вперед, так и привыкла маленькая крошка к его песням, а уж если они вместе с папой пели, то и мама присаживалась где-то поблизости, слушая своих мужиков.

А Минька заливался:

– Зачем вы, девочки, красивых любите?

– Непостоянная у них любовь, - вступал, улыбаясь, Авер, игриво поглядывая на жену.

Вот так и пролетел месяц, крошка подросла, стала совсем хорошенькой.

– Мама, она у нас точно кукла маленькая!

– От, не зря я платьёв накуплял, як знал, што унучка будя!

– Дед, ну, до платьёв дело только к лету дойдет, и то до самых маленьких.

– Вырастя! Уся у свояго батька, а и ростом точно будеть, вон, як Натаха. А Ванька пусть для яё рожаеть пацана, як сам.

– Дед, Ваньке прежде, чем родить, жениться надо.

– А тама не заржавееть, ускоре и оженим!

Наташка Плешкова успела и написать, и получить десятка два писем, Чертов писал обо всем, сразу предупредив -'пишет, что на душу ложится и отправляет не перечитывая. Какой вот я есть, конопушечка, весь перед тобой, как на ладони, никогда не думал, что буду ждать с нетерпением чьи-то письма, перечитывать и строчить ответ, во как ты дяденьку-амбала перевоспитываешь, коза-дереза'.

У Натахи замирало сердце, читая эти грубоватые строки, она как бы опять сидела рядом с ним и слышала его бас. Она писала обо всем. Ваньке было интересно знать про неё все: что её волнует, что читает, какие фильмы, песни, книги нравятся, что любит поесть... И как-то так получилось, что оба, не ожидая ответа, писали, когда было желание, просто так, скучая, и ответы получались перепутанные, что добавляло веселья обоим.

В двадцатых числах октября от Ивана пришло

даже не письмо, записка:'Конопушечка! Я срочно валю в командировку, очень надеюсь, что быстро управлюсь и на ноябрьские смогу на три-пять дней приехать. Ты не против? Целую тебя, Иван.' И стало так пусто и холодно без его писем, неделя прошла, потянулась вторая. А Иван молчал...

У Аверов ночью звякнул телефон, едва разлепившая глаз Алюня сонно пробормотала: -Саш, тебя Витёк хочет.

– Иду, спи, милая.

– Саша потихоньку встал пошел в прихожку. Витек звонил по ночам, когда бывал на дежурстве, все уже привыкли к этому и не ругались на него, да и чего ругаться, когда с Витька все скатывалось, как с гуся вода

– Да!
– негромко сказал Авер.
– Что тебе не спится? Мы же три дня назад разговаривали? Со скуки помираешь?

Обычно громогласный и гогочущий Витек как-то странно молчал...

– Вить, что? ...Вить???...

– Сашка! Ванька пропал.

Чертов злился и матерился-командировочка оказалась та ещё, вместо недели он завис на месяц, мотаясь по частям, собирая данные. Впервые в жизни Ванька подгонял время, он рвался к своей козе-дерезе, "как в болоте, б..,застрял!" - ворчал он, - хорошо, что заканчивается все". И полетели они из Баграма на вертолете, под завязку забитом провизией, на высоту ****

Летели уже прилично:

– Еще минут десять, - шумнул капитан-вертолетчик, - и на базе...

Ага, как же... через пару минут вертолет ощутимо тряхнуло, и он стал заваливаться набок. -Сууки, из ДШК, - заорал второй пилот, - капитан, Васькаааа...

Капитан уже ничего не слышал...

Вот когда пригодились Ваньке все его тренировки, спортивные навыки, он заорал летёхе, сопровождающему груз:

– Сгруппируйся, зажмись в клубок, уцепись за скобу намертво!

– Ну, Вань, похоже пи...ц тебе!!

Второй пилот как-то ухитрился посадить на пузо вертолет, который с грохотом упал на камни и стал крениться на левый бок.

– Мужики, - заорал второй летчик, - живые?

– Живы, - охая и матерясь, ответил Ванька, - летеха, правда, без сознания.

– Ходу, минут через пятнадцать жди духов. Я Васькины документы заберу и летёху вытащу. А ты че-нить нагреби пожрать и воду, воду не забудь!

Покореженный вертолет опасно кренился набок, из под днища потянуло горелым.

– Скорее, капитан, ща машина завалится и рванет! Эх, Васька... как мне тебя будет не хватать!

Чертов лихорадочно набивал рюкзак какими-то банками, сухпайками, и искал воду, кое как нашел, смахивая кровь с разбитого лба, рывком вытащил рюкзак и воду и оглянулся - капитан шустро тащил бесчувственного летеху в камни.

– Скорее, капитан, ща явятся!! А вот хер им, большой и грязный, а не трофеи... ложись, капитан!!
– заорал он, кривясь и матерясь.

Ванька не оглядываясь, каким-то шестым чувством угадывая, что сейчас рванет, метнулся за большой камень. Сзади рвануло, казалось, небо и земля поменялись местами, на Ивана сверху посыпались мелкие камни и комья земли, он сжался, закрыв голову руками, пахнуло жаром и заложило уши. Только через несколько минут Ванька смог разогнуться.