Цветочек. Маска треснула. Том 2
Шрифт:
На преодоление этих десяти вёрст потребовались сутки. К воде наги, тролли, кони и кошки прибыли одинакового серо-коричневого цвета и тут же полезли в воду. Чистыми остались только Ссадаши и Дейна. Шаш и Дел то и дело выползали помочь протащить паланкины дальше, а их спутники перемазались уже от них. Дейну никто наружу не выпускал по требованию лекаря, чтобы она не тащила грязь к больному.
А вот Шерр был одного цвета с Госпожой: зелёно-коричневого. Куда более чистая Шириша брезгливо обходила их. Дурная кошка увязла в яме с коричневой жижей, успевшей расцветиться тиной, и смельчаков, пожелавших помочь огрызающемуся зверю, оказалось
Посольство уже ожидали пятнадцать плоскодонок с высокими бортами. Они прибыли сюда четыре дня назад, соорудили пристань и надеялись, что кортеж доберётся до того, как вода опустится до дна низины. Иначе погружать на судна лошадей, колесницы и паланкины пришлось бы по грудь в грязи, а так спустятся сверху на шаткий помост и уже с него пересядут на борт.
Дейна выглянула из-за полога и осмотрелась. Тролли поставили паланкин почти на край отвесного берега, в другое время являвшегося склоном холма. Впереди, насколько хватало глаз, тянулась коричнево-зелёная гладь воды. Внизу, вплотную примкнув к склону, качался деревянный настил. От него справа наверх шла деревянная же лестница с очень широкими ступенями, а слева по склону змеился вручную вырытый спуск для лошадей. Вытянутые прямоугольные плоскодонки пестрели разноцветными навесами, под которыми суетились наги-речники. К причалу как раз подходила одна из них. На её борту была лишь крохотная квадратная постройка, притулившаяся у самого носа. Наги на берегу зашевелились и начали распрягать лошадей. Первыми на борт должными были взойти они, затем полагалось погрузить колесницы, обозные телеги, паланкины и уже в последнюю очередь на самые комфортабельные судёнышки должны были взойти члены посольства и охрана.
– Тпр-р-р-р! Спокойнее, дурная!
Спуск выложили соломой и ветками, но всё равно было скользко. У уставших лошадей подламывались ноги, и они наваливались грудью на плечи ползущих впереди нагов. Первая десятка лошадей была погружена, и судно отплыло в сторону, освобождая место.
– Плыть всяко быстрее, чем хвостами эту грязь месить, – Вааш брезгливо потряс вновь замаранной конечностью.
День близился к закату, и вода окрасилась красными всполохами, когда дошла очередь до паланкинов и наружу вывели Ссадаши. Посеревший наг – в дороге его здорово укачало и теперь нещадно мутило – мрачно обозрел водную гладь и не стал противиться, когда Лилашей поднёс к его губам флягу с зельем.
– Дайте пока спустимся.
Вааш подхватил друга с одного бока, Шширар с другого, а Дейна пошла впереди, с непривычки оскальзываясь на покатых ступенях.
– Ух, Ссадаши, будто с попойки возвращаемся, – весело хохотнул Вааш. – Помнишь, как я последний раз забирал тебя из заведения госпожи Шеваши?
Дейна навострила ушки.
– Ко мне тогда ночью посыльный от неё прискакал. Буянит ваш друг, заберите, пока всех посетителей не распугал.
– Ревнуешь? – Ссадаши ухмыльнулся, увидев, как Дейна на него косится. – И правильно ревнуешь, я туда не песни петь ползал.
Раздосадованная девушка закусила губу и отвернулась. Не то чтобы она ревновала нага к его же прошлому, но слушать о его похождениях было… завидно.
Отвлёкшись на хранительницу, Ссадаши запнулся, покачнулся, но Вааш с Шшираром его удержали. А вот дёрнувшаяся Дейна всё-таки оступилась и едва не сверзилась вниз, но фиолетовый хвост успел её поймать.
– Под ноги смотри, – зашипел раздосадованный Ссадаши и неохотно разжал конечность.
–
– Решила окунуться? – съехидничал Шерр и помог сестре спуститься.
Сам парень был насквозь мокрым. Как и почти все наги, искупался он прямо в одежде. И помылся, и постирался.
– Останься на судне с обозом, – едва слышно прошептала ему сестра.
– Что? – не понял Шерр.
– Останься, – одними губами повторила Дейна и отстранилась.
Недоумевающий парень оглянулся на отходящее от пристани судно. Госпожа разрешила его сомнения, решив плыть не с господами, а со ставшими родными паланкинами, и с разбегу прыгнула на борт. Речники всполошились, подняли шесты и вёсла, чем напугали и без того трусливого зверя, и судёнышко закачалось от рыков и воплей. Выругавшись, Шерр бросился на помощь то ли нагам, то ли кошке.
Пока ждали следующее судно, Дейна подпёрла Ссадаши, и он, навалившись на её спину и обвив её ноги хвостом, тяжело и жарко дышал в шею. Женщина жадно прислушивалась к его дыханию, и сердце заполошно заходилось в груди. Его стук всполошил прячущегося в декольте ужа, и он обеспокоенно завозился.
Дейна слабо улыбнулась. Какая у неё тяжёлая любовь. Теплая, капризная, своевольная. И такая, что обнять бы и зацеловать до одури. Сердце болезненно сжалось.
К причалу подошло судно с довольно большой постройкой посреди палубы. Вааш с Шшираром затащили Ссадаши на борт и поспешили донести его до постройки, которая оказалась роскошно убранной каютой. Изначально она предназначалась для Шаша и Лаодонии, единственной супружеской пары в посольстве, но они решили уступить её больному дяде. Несколько дней пути они прекрасно проведут в компании семейства Дела.
Ссадаши устроили на перине, и Шширара оттеснил Лилашей.
– Действует, – удовлетворённо протянул лекарь.
Наагалей выглядел уже куда более расслабленным и сонным. Как это бывало после принятия успокаивающего зелья, замечал он теперь только Дейну. Тихий плеск под днищем будоражил нага, и он соблазняюще шипел:
– Вода… Кругом вода. Дейна, давай искупаемся. Нам надо помыться.
– Конечно, – девушка присела рядом и осторожно погладила его по голове. – Искупаемся, когда проснётесь.
– Обещаешь? – веки нага слипались, и ответа он уже не дождался.
Дейна, правда, и не ответила. Вместо этого она поцеловала Ссадаши и нежно оправила на нём одежды.
– Левее правь! – зычно прозвучало снаружи.
В маленькое окошко бил закатный свет. Наагалей Вааш выполз наружу, и до Дейны порой доносился его рокочущий голос.
Через полчаса Дейна вышла, оставив Ссадаши на попечение лекаря. Тьма уже почти полностью поглотила небо, только на западе краснела узкая щёлка света. Три четверти небосвода уже застилала чернильная скатерть с бледными пока звёздами и довольно яркими луной и волчьим месяцем. А одна четверть серела блеклым дневным светом, у горизонта багровеющим пожаром.
Последним от крутого берега отходило судно с обозом и паланкинами. Плавучий причал разобрали и перенесли на борт. Теперь по воде между гружёными плоскодонками сновала юркая лодчонка с зажжённым фонарём на носу. Она выстраивала всю флотилию, а потом должна была переместиться в начало, чтобы прокладывать путь в ночи среди плавающий брёвен и торчащих из воды древесных крон.
– Наагалей, – Дейна подошла к Ваашу и Шширару, – я забыла свои вещи у Шерра. Отдала ему, а он где-то с Госпожой застрял.