Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II
Шрифт:
Он приглашал к ней лучших врачей, каких мог найти – но ни один из них не сказал больше того, что Уну; ни один не предложил никакого способа исцеления.
Он устраивал для нее такие пышные молебствия, что Ка-Нейт пришла бы в ужас, если бы видела это; если бы слышала рев и видела потоки крови десятков жертвенных быков, льющиеся на алтарях во имя ее спасения. Конечно, Неб-Амон даже не упоминал об этом ей – но ему и в голову не приходило, что он может стать слабым и смиренным, подобно женщине, и отказаться от борьбы
Он даже думал о человеческих жертвоприношениях.
Когда-то это совершалось в Та Кемет – и он готов был возродить кровавое поклонение свирепому Сетху*, у верховного жреца хватило бы сил и средств, чтобы совершать такие дела и скрывать их.
Но до этого не дошло.
Вскоре Ка-Нейт встала на ноги и вернулась к прежней жизни – стала хозяйкой дома. Мерит-Хатхор, однако, по-прежнему выполняла значительную часть обязанностей, взятых на себя во время болезни госпожи; между ними установилось молчаливое соглашение об этом… женщины прекрасно понимали друг друга.
Ка-Нейт было больно и обидно, но она была слишком благородна, чтобы говорить наперснице что-нибудь, кроме слов благодарности.
***
Тамит совсем недавно решилась начать посещать храм Амона – опасалась людской памяти и злобы… Действительно, иногда она замечала неприязненные взгляды и слышала шепот, даже оскорбительные слова – но это было вовсе не так часто, как Тамит ожидала, и не повторялось ни покушений, ни выпадов против нее и сына. Людская память коротка – гораздо короче, чем хотелось бы приговорившим ее жрецам.
Память о ее муже и его преступлении изгладилась – с тех пор появилось бесчисленное множество других преступников, и наверняка не менее страшных: при таком устройстве жизни, как в Та Кемет, и не могло быть иначе. Поэтому на красивую женщину с сыном в сопровождении стражника только иногда косились. Она была только песчинкой в этом городе.
Тем более, что этот стражник – заступавший на пост около нее раз в две недели, а то и реже – жалел ее и никогда сильно не стеснял, даже держался чуть позади, чтобы ей не было слишком стыдно. Хитроумные слуги Амона никогда не назначали ей постоянной стражи – чтобы между нею и ее охранниками не возникло привязанности и воины не нарушили свой долг. Но сердце сильнее ума, и Тамит запоминали… и сочувствовали…
Вот и сегодня она чувствовала себя в храме почти как свободный человек. Во дворе была большая толпа, и Тамит легко было слиться с этими людьми и слушать, что они говорят. Ее стражник не препятствовал.
– Сегодня великий ясновидец прислал десять быков – белых быков с вызолоченными рогами, - услышала женщина отчетливый мужской голос. Она затаила дыхание, вслушиваясь.
– Я видел сам, как их принимал храмовый раб, - сказал богато одетый господин другому богато одетому господину. Его
– Госпожа Ка-Нейт?
– Да, она. Да помилуют ее боги. Самая красивая и милосердная женщина в Уасете – ее все любят, а бедняки боготворят… Она осчастливила всех, кто знает ее…
– Пойдем, - сказал его собеседник, кладя другу руку на плечо. – Помолимся, и не забудем ее – великий ясновидец сам готов заболеть от горя.
Господа ушли. Тамит стояла как столб, открыв рот и глядя им вслед, не замечая, что ее толкают, и даже не чувствуя, как мальчик вцепился ей в руку.
– Эй, шевелись!
У ее стражника кончилось терпение, и он пробрался к ней сквозь толпу.
– Пойдем, - сказал мужчина. – Что такое ты услышала, что стоишь и не двигаешься?
– Ничего, - изобразив улыбку, ответила Тамит. – Идем. Идем, Хепри.
Мальчишку пришлось дернуть за руку – так внимательно он слушал, что говорит мать, и так внимательно наблюдал за нею.
– Госпожа Ка-Нейт больна непонятной болезнью – это всем известно, - неожиданно заговорил воин, когда они покинули храм. – Великий пророк Амона каждодневно молится за нее и приносит большие жертвы. Дай ей боги поправиться.
– Ты любишь ее? – спросила Тамит.
– Да, - ответил мужчина, и тут же поперхнулся, осознав двусмысленность этих слов. – Все любят ее, - сказал он, отвернувшись. – Должно быть, это враждебные Амону демоны одолели ее – они всегда поражают любимцев бога.
Он не видел, что Тамит улыбается.
На душе было удивительно хорошо - так, точно она уже попала к богам… Значит, есть на свете справедливость…
Неужели в самом деле есть – неужели Ка-Нейт действительно больна и ей ничего не помогает?
Тамит хотела бы сидеть у ее ложа – глядеть ей в глаза и наслаждаться ее страхом. Пусть почувствует, как это – быть приговоренной к смерти в двадцать семь лет… Жаль, что Ка-Нейт не почувствовала, что значит быть приговоренной к смерти в девятнадцать, как Хепри – тот, кого не называют…
На глазах у женщины выступили слезы. Она утерла их, но стражник заметил это движение и след черной краски, оставшийся на ее виске.
– Тебе жалко ее? – хмуро спросил воин.
Тамит кивнула.
– Да, Миу…
Стражник недовольно пошевелился при звуке своего имени в устах заключенной, но не возразил. Тамит чуть не посмеялась – его звали просто “кот”. Вот уж кто на кота совсем не похож, так это этот суровый мужчина.
– Бедная госпожа Ка-Нейт, - задумчиво сказала Тамит. – Как бы я хотела, чтобы она поправилась. Она всегда была так добра ко мне…
– Госпожа Ка-Нейт? – вдруг звонко спросил ее сын.
– Тише, - испугалась Тамит. А ну как вздумает расспрашивать? Но Хепри уже понимал, что такое нельзя - и кого можно спрашивать, а кого нельзя.