Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II
Шрифт:
Женщина вдруг перехватила полный откровенной ненависти взгляд одного из жрецов – из тех, кто ее еще помнил. Она вздрогнула и опустила глаза, придавая себе смиренный вид; подумала, что напрасно так густо накрасила веки.
Воин положил своей подопечной руку на плечо и ввел ее в храм через какую-то боковую дверь; Тамит с удовольствием ощутила прохладу, точно бог снял с ее головы свою раскаленную тяжелую руку. Украдкой женщина пригладила распущенные прямые черные волосы. Интересно, этот Симут еще не забыл, что такое
Не то чтобы Тамит собиралась пойти на такое. Шестидесятилетний старик – ужасно!
Хотя если потребуется, то… Но Тамит надеялась, что ее улыбок, почтительности и беспомощности будет достаточно.
Стражник подтолкнул ее в следующую дверь, и там, точно подарок Амона, обнаружился старый жрец. Симут украшал небольшой жертвенник – сутулый и худой под своей белой одеждой; Тамит показалось, что она видит, как дрожат от слабости его руки, словно он таскал камни, хотя в руках у него были легчайшие цветы.
– Божественный отец, - негромко позвал стражник. Кажется, он и в самом деле очень чтил эту развалину.
Симут вздрогнул, потом обернулся. И Тамит встретилась с неожиданно ясным и строгим взглядом – она тут же согнулась в поклоне, потом опустилась на колени и коснулась лбом прохладного пола. Не вставала, пока ей не разрешат, словно предстояла самому фараону…
– Встань, - услышала Тамит дребезжащий голос. Она ожидала, что голос Симута окажется тверже и моложе, но когда женщина поднялась и снова взглянула жрецу в глаза, не обнаружила в его взгляде никаких признаков слабоумия или рассеянности. Старый Симут не был убаюкан своим спокойным положением.
– Ты – та женщина, которая была женой двух преступников, - сказал Симут, вглядываясь в ее лицо.
Тамит в ужасе отступила.
– Да, да, - тихо подтвердил жрец. Он сокрушенно покачал головой и провел рукой по лицу; до Тамит донеслось его одышливое дыхание – кажется, Симут уже носил в своей старой груди зачатки своей смерти.
– Тебе выпала странная судьба, - сказал Симут. – Бог почему-то пощадил тебя – хотя ты была связана с двумя преступниками, служившими Амону и изменившими ему. Я хотел бы знать, почему ты еще жива.
Тамит содрогнулась.
Иногда она тоже удивлялась этому.
– Это ты повелел освободить моего сына, божественный отец? – спросила женщина.
Симут кивнул и слабо улыбнулся.
– Я знал его отца, - тихо ответил он. – Я знал этого доброго юношу, который обратился ко злу и стал поклоняться ему так же ревностно, как когда-то служил Амону. Я видел, как твоего мужа допрашивали.
Тамит ахнула и схватилась за грудь.
– Что у него выспросили?
На самом деле она думала только о том, много ли выстрадал ее Хепри – ей было совершенно безразлично, какие тайны и каких людей он мог выдать.
– Ничего, - тихо ответил четвертый хему нечер.
– Ничего. Он молчал,
Тамит коротко, испуганно вздохнула, думая, как бы перевести разговор на другое. Она не хотела слушать, как пытали ее мужа, не хотела!..
Но жрец, кажется, и сам не желал больше говорить об этом – неужели и ему вспоминать о смерти Хепри было тяжело?..
– Хепри похож на отца – правда? – тихо спросила она.
Четвертый пророк Амона чуть кивнул, как старик, кивающий своим мыслям и просто любым впечатлениям; но следующие его слова снова убедили Тамит в том, что она слишком скоро сочла его бесполезным.
– Он похож на отца, но не только, - сказал Симут. – Я хотел бы узнать, на кого он похож. Я хотел бы узнать, для чего его предназначили боги.
Послышались чьи-то шаги, и они прервали разговор, словно он был преступным; хотя так и было – почти.
Тамит переждала, пока группа жрецов и слуг, пересекающих зал, не пройдет, а после этого… снова опустилась перед стариком на колени и сложила руки, как перед единственным вершителем своей судьбы:
– Божественный отец, я пришла к тебе с очень дерзкой просьбой… Но твои слова сказали мне, что, может быть, ты сочтешь ее достойной удовлетворения…
Жрец молча смотрел на нее сверху вниз. Тамит могла бы прочитать в этом взгляде и участие, и предупреждение, и ожидание… и безразличие… Симут не поощрял ее. Он словно хотел понять, на что похожа мать мальчика, которого он не успел, но хотел узнать.
– Возьми его в школу при храме, - попросила Тамит.
Седые брови Симута поднялись, и он чуть улыбнулся. Кажется, так и не поверил, что Тамит решится на подобную дерзость – хотя только что выказывал почти непростительное расположение к… отверженному.
– Возьму, - тихо ответил жрец, жестом приказывая ей подняться. – Возьму. Я распорядился бы об этом и сам… мальчик кажется мне весьма способным.
– Ты распорядился бы насчет моего сына без меня? – воскликнула Тамит и тут же захлопнула рот ладонью.
Симут смеялся так, что костлявые плечи сотрясались – беззвучно, но жутко; потом сипло задышал, прижав руку к натруженной груди.
– Ты до сих пор не понимаешь своего положения, - наконец сказал жрец. – Хотя ты далеко не глупа. Ты кажешься себе во много раз больше, чем ты есть.
– Это неправда, - прошептала Тамит.
– Это правда, - ответил четвертый хему нечер. – И так, насколько я могу судить, было всегда.
Он закашлялся в кулак.
– Ты можешь идти, - сказал Симут.
– Сына приводи завтра на рассвете, сюда – твоя стража тебя проведет.
Безмолвный Миу внимал всему происходящему с величайшей почтительностью – даже переступать с ноги на ногу себе не позволял.
Тамит низко поклонилась. Но жрец уже отвернулся и снова занялся своими делами.