Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II
Шрифт:
– Как жаль, что у моего маленького сына нет товарищей, - пожаловалась Тамит, совершенно искренне. – Его-то не за что держать в тюрьме!
– Да, не за что, - отозвался стражник. – Но это не мне решать.
Он остановился, пропуская мать с сыном через калитку.
– Я поговорю с твоими надзирателями – там, в храме, - вдруг сказал Миу. – Может быть, твоего ребенка и разрешат выпускать, ведь он ни в чем не виноват.
– Я тоже не виновата, - со слезами в голосе сказала Тамит.
Стражник отвернулся.
– Этого я не могу знать, - пробурчал
– Мама, а кто такая госпожа Ка-Нейт? – спросил ее сын, когда они вошли в дом.
– Одна госпожа, которую наказал бог Амон, - ответила Тамит. – Бог наслал на нее болезнь.
Хепри подумал.
– Наказал? А почему ты хочешь, чтобы она поправилась?
Тамит тихонько посмеялась.
– Я не хочу, чтобы она поправилась, малыш, - сказала женщина. – Я сказала, что хочу, чтобы стражник не рассердился. Понимаешь?
– Да, - серьезно ответил Хепри. – Стражники помогают злым людям, которые убили отца, - прошептал он, оглянувшись на окно.
Ему было уже пять лет, и он был большой умница. Тамит с удовольствием поцеловала сына.
– Я буду работать, а ты беги играй, - сказала она мальчику.
– Хорошо, мама, - ответил он. Помедлил, глядя, как мать достает свои бесхитростные принадлежности.
– Я больше не хочу играть один, - сказал Хепри. – Мне очень скучно.
Тамит кивнула.
– Знаю, малыш. Может быть, тебе скоро разрешат выходить…
Он потоптался на пороге и ушел, не очень-то в это веря. Тамит тоже не особенно верила в такую возможность, но кто знает… Если боги благосклонны в одном, может, помогут и в другом?
Тамит вдруг отложила работу и взяла со стола зеркальце. Когда-то ей разрешили иметь его, еще несколько лет назад… и Тамит смотрелась в него каждый день, просто чтобы убеждаться, что она – еще Тамит, что она еще молода и красива, что она еще живет.
Тамит с удовольствием коснулась своего отражения. Руки были темные и загрубелые – нечем было защищать их от солнца, нечем спасать от работы… но лицо было лицом молодой, полной здоровья женщины. Тамит знала, что ее не точит изнутри никакой недуг, а красоту легко восстановить – если есть здоровье.
Она знала, что Ка-Нейт скоро умрет. Как жаль, что не завтра. Как жаль, что ее поразила не проказа – чтобы ее мужу расхотелось обнимать ее и соединяться с нею, чтобы от нее отшатнулись все, кто ее любил.
Руки женщины перелетали над прутьями, быстро и ловко переплетая их, а мысли были далеко, и с губ не сходила улыбка. Она не чувствовала, сколько прошло времени, погрузившись в приятные мечты.
И вдруг ее работа была прервана радостным возгласом:
– Мама, мне разрешили выходить! Мне разрешили гулять в городе!
Всегда серьезный Хепри подпрыгивал в дверях – так его распирало счастье.
– Да что ты говоришь! – воскликнула мать, вскакивая с табурета.
И тут же ее охватила тревога.
– Смотри, будь осторожен, - сказала она. – К чужим людям не подходи. Собак
– Хорошо, - обещал мальчик, и Тамит знала, что он не ослушается. Он умница.
– А к чужим детям можно подходить? – спросил Хепри.
Она рассмеялась.
– К чужим детям можно.
Интересно, выпускают ли одних гулять детей Ка-Нейт? Ее мальчишке уже семь лет – да он почти взрослый, должен быть сейчас учеником жреческой школы…
Наверное, родители без памяти любят его – еще бы, он так похож на отца.
В этот день Хепри вернулся поздно – ужасно возбужденный, усталый, грязный и голодный. Мать вымыла его и накормила, не задавая никаких вопросов, и мальчишка тут же упал и уснул. Тамит знала, что сын очень любит ее и доверяет – и непременно все расскажет сам.
А потом, может быть, Тамит начнет давать ему маленькие поручения… и он справится, должен справиться. Таких мальчишек, как он, не запоминают – их в городе тысячи.
На другой день ее сын снова убежал гулять – с самого утра, а Тамит отправилась на обычную прогулку. Она решила опять пойти в храм и послушать, что там говорят. Когда она оказалась в храмовом дворе, стражник неожиданно задержал ее и указал на группу людей впереди – Тамит сообразила, что там великий ясновидец.
Ей и отсюда хорошо было видно его – Тамит очень давно не сталкивалась с человеком, из-за которого испытала все возможные несчастья, человеком, одаренным и красотой, и властью, и золотом, и любовью… Сейчас Тамит даже с первого взгляда не поняла, что это он. Белые одежды жреца как будто потускнели, а лицо стало пепельным от горя.
Да это же старик! с восторгом подумала Тамит, жадно вглядываясь в эти черты и ища новые морщины. Ты будешь повержен, старик! Неужели ты думал, что твое торжество вечно?
По дороге домой женщина снова с наслаждением вспомнила все свои радости. Она пожала плечами и недоуменно улыбнулась, изумляясь, как могла так страстно желать этого человека – как могла так страстно желать принадлежать ему. Да ему уже пора уходить к его месту – на Запад. Вместе со своей женой.
– Что ты так веселишься? – спросил стражник, заметивший ее ужимки. Этот ее не любил.
– Радуюсь, что мой невинный сын получил свободу, - ответила Тамит.
Да, она очень этому радовалась, и сейчас особенно.
* Нейроинфекция. До недавнего времени они были абсолютно неизлечимы, сейчас лечатся только длительными курсами антибиотиков.
* Действительно, на заре древнеегипетской истории культы, как и сами боги, были значительно более жестокими, чем в эпоху Нового царства, во время которой разворачиваются события. Практиковались человеческие жертвоприношения, в том числе и массовые – например, при погребениях царей: считалось, что убиенные жены, слуги и приближенные будут сопровождать усопшего в загробный мир. Впоследствии древнеегипетским умершим было достаточно только изображений близких и слуг на стенах своих гробниц.