Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II
Шрифт:
Мальчики снова переглянулись. А Хепри в который раз стало очень страшно – господин Симут совсем стар… Болен… Кто будет защищать его здесь, если четвертый хему нечер умрет?
Аменемхет первым шагнул в купальню, и на пороге обернулся к другу и прошептал через свое смуглое крепкое плечо:
– Если господин Симут умрет, пока ты в школе, я буду защищать тебя.
– А разве твой отец позво… - начал несчастный Хепри, но не успел закончить: его подтолкнули в спину и прикрикнули, чтобы не мешал. Мальчик обернулся, в отчаянии сжав кулаки, но увидел угрожающие лица старших
***
Сегодня Аменемхет и Хепри больше почти не разговаривали – оба были очень заняты: Хепри задали большой урок, а Аменемхет, должно быть, получал их постоянно, как старший и способный. Но Аменемхет был рад трудностям, а вот Хепри…
Он мучился над своим папирусом, старым и исписанным – лучшего ему не давали. Малыш чувствовал, будто рука у него чужая – пальцы не гнулись, кисть пачкала папирус, а от предчувствия наказания за такую порчу рука дрожала и получалось только хуже. Хепри боялся, что Аменемхет освободится раньше и предложит свою помощь – его друг получал от этого удовольствие; но сегодня ему повезло. Или не повезло. Хепри сделал задание сам, и знал, что назавтра получит то, что полностью заслужил.
Мальчик потрогал свою избитую спину и вдруг заплакал. О, как хорошо он понимал, что широкая дорога открыта только таким, как Аменемхет! Только Аменемхету, любимцу богов, может казаться, что боги всех любят!
– Эй, плакса! – услышал он насмешливый возглас. Хепри поднял голову, и тут сразу несколько человек засмеялись. У Хепри лицо было перепачкано в краске.
– Тебя уже повозили в грязи? – спросил насмешник, поднимаясь и приближаясь к Хепри – он был ненамного старше его, но казался куда крепче и уверенней. – Правильно – там твое место! Чей ты сын? Прачки? Побирушки?
Хепри почувствовал то, что не испытывал ни разу в жизни – что-то горячее ударило ему в голову, кулаки сжались сами, так что обломанные ногти впились в ладони.
– Я сын достойного человека! – крикнул он. – Замолчи, или я побью тебя!
Мальчишка протяжно свистнул; кругом снова засмеялись, а лицо обидчика Хепри стало злобным.
– А ну-ка выйди, - неожиданно спокойно сказал он, тоже поднимая сжатые кулаки; но лицо мальчишки напряглось, в глазах пылала нешуточная злоба. Хепри вдруг почувствовал, что ему очень страшно, но только выше вскинул голову.
– И выйду! – крикнул он. – Давай!
Уже половина спальни собралась смотреть на них; Хепри не знал, был ли среди мальчишек Аменемхет, но не думал сейчас об этом. Он слышал и сознавал только горячий стук крови в голове.
И тут его враг бросился.
С такой яростью и скоростью, что Хепри растерялся; но он вдруг отскочил, а его противник с размаху упал на тюфяк; спальня загрохотала от смеха. С воплем мальчишка вскочил и снова ринулся на Хепри, но тот, будто им управляла какая-то дикая, больше него, сила, увернулся от удара и с криком всадил свой кулачок во что-то горячее и мягкое. Он понял, что это, как только зрители вскрикнули, а его противник взвыл и схватился за глаз.
– Ах ты сын потаскухи! – пронзительно крикнул он, отняв руки от лица; один глаз заплывал темным синяком, и из обоих
– А ну прекратить! – крикнул мужчина с палкой, кидаясь между дерущимися; палка нанесла по удару по плечам каждого. – Негодники! Позор своих отцов! Кто начал драку?
– Он!
Сразу несколько рук показали на Хепри.
– Ах ты мерзавец! – крикнул надзиратель, хватая его за ухо; несчастный мальчик взвыл. – Сутки на хлебе и воде, а перед тем ты будешь избит! Так осквернить святой храм!..
Хепри поволокли в карцер.
– Ты знаешь, кого ты ударил? – крикнули ему вдогонку. – Тебя выгонят за это, потаскухин сын!
Хепри только надеялся, что Аменемхет ничего этого не видел…
* Подлинный текст.
========== Глава 36 ==========
Хепри лежал на соломе без сознания – или почти: он едва понимал, спит или бодрствует, а может, болен и ему все кажется… За эти дни он повзрослел словно бы на целый год. Хепри вспомнил, что родился в сезон перет, значит, скоро ему исполнится семь лет… Девять лет до возраста мужчины…
Он, наверное, не доживет.
Хепри пошевелился, потом вздрогнул и стиснул зубы: маленькая спина казалась большой пылающей сковородой. Он чувствовал, что его одолевает лихорадка после избиения; тот, кто его наказывал, не поскупился на палки – намного больше ударов, чем достаточно маленькому мальчику, чтобы серьезно заболеть.
Карцер был подземным - если бы не лихорадка, Хепри замерз бы здесь, в сырости, среди голых камней. Около него оставили большую щербатую кружку с водой и ломоть хлеба, но ему ничего не хотелось – только, может быть, лечь в мягкую постель, на каких он не спал никогда, и наложить целебную мазь на свои раны. О таких мазях он может только мечтать.
Вдруг приоткрылась дверь карцера и мальчик вздрогнул, прикрыв голову руками; но шаги не походили на шаги мужчины, даже приглушенные. Хепри узнал, кто это, еще до того, как его воспаленного плеча коснулась рука друга.
– Ах, негодяи, - прошептал Аменемхет. – Я знаю, что тебя наказали несправедливо. Сын князя города оскорблял твоего отца, и ты хорошо сделал, что подбил ему глаз.
– Сын князя города? – в ужасе прошептал Хепри.
– О я несчастный, - не в силах сдерживаться даже при Аменемхете, сказал он и заплакал. – Друг мой, ты не знаешь, каково мне… Я один, и я совсем слаб…
– Ты не один, - сурово возразил Аменемхет. – Я с тобой.
Тут Хепри немного отрезвел и сел, простонав от боли, которая казалась больше, чем все его тело.
– Как ты вошел сюда? – шепотом спросил он. – Тебя накажут…
Аменемхет усмехнулся.
– Нет. Меня не накажут.
– Вот что я достал для тебя, - сказал мальчик и показал большой сверток белых льняных бинтов; до Хепри донесся резкий незнакомый запах. – Это лекарство для твоих ран, - сурово сказал сын верховного жреца. – Повернись спиной, сейчас я перевяжу тебя.