Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II
Шрифт:
Жрец даже не ответил – печально отвернулся и что-то сказал Менкауптаху; потом отец и сын вместе ушли. Аменемхет проводил их растерянным и убитым взглядом. Если бы его сейчас, как есть, поставили перед судом, он признался бы во всем, что совершил, без пыток и допроса…
Аменемхет закрыл лицо руками и зарыдал. Он на глазах терял свое спокойствие, свою силу; их слишком много приходилось расходовать на преступления…
Вдруг молодой человек понял, что он все еще не один, и опустил руки.
Слуг
Меритамон стояла перед Аменемхетом на коленях – но не унижаясь: сейчас эти коленопреклоненные молодые господа, волей или неволей, оба отдавали дань уважения мертвому старому хранителю своей семьи…
– Меритамон? – спросил Аменемхет, вдруг отчего-то испугавшись ее взгляда.
Сестра, не отвечая, вытянула руку и показала пальцем на предплечье Аменемхета.
– Откуда у тебя это? – прошептала молодая госпожа.
Аменемхет посмотрел туда, куда она показывала, и увидел на своей обнаженной руке – великолепной руке, смуглой и мускулистой, тщательно очищенной от волос и украшенной запястьями и браслетами выше локтей – несколько длинных продольных царапин, портивших кожу.
Как раз между браслетами, в сгибе локтя. Две или три свежие кровоточащие царапины, как будто оставленные ногтями…
– Это тебе не Тамит подарила в часы страсти? – без всякого стеснения спросила сестра. Она открыто усмехалась, несмотря на свои слезы.
– Нет, - медленно сказал Аменемхет; и тут же спохватился. – Может быть… А может, это я сам…
И вдруг Меритамон подалась к нему, не вставая с колен.
– И это тоже - ты сам? – во весь голос выкрикнула она в лицо брату, схватив его за другую руку и сунув эту руку ему прямо в глаза. Отбив ладонью оскорбительный захват, Аменемхет уставился на свой другой локоть.
На нем красовались такие же царапины. Не продольные, а поперечные; но не было сомнений, что эти следы тоже оставили ногти…
Меритамон опять заплакала. Аменемхет, открыв рот в немом ужасе, оглядел коридор – там никого не осталось, кроме них двоих.
– Слуги ушли, ты можешь быть спокоен, - не то смеясь, не то рыдая проговорила Меритамон. Она икнула, точно была пьяна; ей и вправду хотелось напиться… Но мать не могла себе такого позволить, особенно, когда рядом не было спасителя-врача…
– Меритамон, - тихо проговорил Аменемхет, протягивая к сестре руки.
Но она вскочила и убежала, оставив его на коленях около тела своей жертвы.
========== Глава 68 ==========
Аменемхет сдержал свое обещание.
Похороны Уну были великолепны – пока старика бальзамировали, Аменемхет, пользуясь старыми связями своего отца и остатками
Наверное, потому, что носили траур.
Последние годы Аменемхету представлялись одним непрерывным трауром… Как, когда смерть вошла в их дом - смерть, прочно поселившаяся в нем? Не тогда, когда Аменемхет убил отца – раньше… намного раньше.
Меритамон и ее новая родня не задержались в доме Аменемхета дольше, чем на два дня, и только затем, чтобы помочь с погребением Уну. Молодой человек мог беспрепятственно вернуться к той, по ком уже затосковал за то время, что они вынуждены были не видеться.
***
Тамит до сих пор не вполне оправилась – слабость все еще не позволяла ей так пылко и изобретательно предаваться любви, как они это делали раньше, даже пока она носила ребенка. Но Аменемхет был готов ждать… Сколько потребуется…
Он только опасался, что времени у них осталось немного.
Аменемхет слишком много сделал зла… того, что прочим казалось злом. Сам он думал, что не мог бы поступить иначе.
Но Тамит очень его утешала – даже такая, слабая.
– Я рада, что ты убил его, любимый, - улыбаясь, сказала его возлюбленная. – Не бойся – я знаю, что твоя сестрица не выдаст тебя…
– Почему? – изумился Аменемхет такой уверенности.
Тамит вздохнула, улыбаясь, и ее огромные черные глаза заблестели как драгоценные камни.
– Потому что она любит тебя, - сказала женщина, и подняла к Аменемхету полное обожания лицо. – Разве тебя можно не любить?
– Все, кто окружает ее, глупы, а Меритамон любит, и потому тоже глупа, - прошептала Тамит. – Ты понимаешь?
Аменемхет благодарно прижался к ее груди.
– Тотмес умен, я знаю, - прошептал он.
– Его не было здесь, когда ты это сделал, - пренебрежительно сказала Тамит, хотя на нее повеял холодок страха при воспоминании о Тотмесе.
Ей казалось, что этот сухой старый жрец, потерявший по вине Аменемхета такую же сухую и благочестиво-безжалостную дочь, еще более жесток, чем Неб-Амон…
Но ведь Тотмес и в самом деле ничего не видел, а без доказательств не судят.
Тамит обхватила ладонями любящее доверчивое лицо Аменемхета.
– Ты правильно сделал, дорогой господин, - улыбаясь, сказала она. – Ты все правильно сделал. Ты воздал по заслугам отравителю и избавил нас от свидетеля… Кроме Уну, никто ничего не знает о Неб-Амоне, и никто ничего уже не узнает…