Цветы в море зла

Пу Цзэн

Итак, Чжан И вынул божницу из шкатулки и торжественно поставил ее возле окна. Затем вытащил из той же шкатулки бронзовую курильницу, зажег тибетскую ароматную палочку, положил перед божницей «Святые изречения бодисатвы Гуаньинь» и четки, отошел на два шага, поправил шапку, стряхнул пыль с одежды и, сложив руки, встал на колени со словами:

— Твой ученик всеми помыслами принадлежит тебе, о милосердная богиня Гуаньинь!

Затем он распростерся на полу и что-то забормотал, словно буддийский монах, творящий перед алтарем молитву. Примерно с полчаса он тихо шевелил губами, потом встал, уселся в широкое кресло, взял в руки четки, раскрыл «Святые изречения» и хотел было начать читать, но сердце молодого аристократа от нетерпеливого ожидания учащенно билось, бросая его то в дикую пляску радости,

то в леденящие объятия страха. Чжан смотрел в книгу и не мог прочесть ни одной строчки. Ароматный дым клубами ложился на слабо мерцающую лампу, и от этого огонек ее стал темно-зеленым. За окном было очень тихо. Чжуан Нань все не возвращался. Опустив голову, Чжан закрыл глаза, стараясь углубиться в самосозерцание; это его немного успокоило. Внезапно за дверями раздались быстрые шаги и радостный возглас:

— Ну, что теперь скажешь, Чжан И? Не верил, а тебя действительно назначили начальником шанхайской области! Чем ты теперь отблагодаришь меня?!

Человек ударом ноги распахнул дверь. Чжан поднял голову: перед ним стоял Чжуан Нань. От неожиданности молодой аристократ не мог выговорить ни слова.

Воистину:

За знатностью в погоне, за богатством Живи всю жизнь — хотя бы до ста лет, А слава все ж останется мечтою, Во сне ты будешь славен, в жизни — нет!

Если хотите знать, действительно ли удалось Чжан И получить должность начальника шанхайской области, прочтите следующую главу.

Глава двадцать третья

ОКЛЕВЕТАННЫЕ ПОДДАННЫЕ СТАНОВЯТСЯ ЖЕРТВАМИ МОНАРШЕГО ГНЕВА. НЕ СДЕРЖАВ ЯРОСТИ, ХОЗЯИН ВЫГОНЯЕТ КРАСИВОГО СЛУГУ

Услышав о том, что его назначили начальником области, молодой аристократ растерялся.

— Не пугай меня! — сказал он после долгого молчания. — Говори серьезно: как там дела?

— Никто тебя не пугает! — воскликнул Чжуан Нань. — Если не веришь, прочти вот это!

Он вынул из кармана несколько желтых листков, отпечатанных типографским способом. Чжан узнал «Столичную газету», взял ее в руки, раскрыл и на первой же странице прочел:

«Должность начальника шанхайской области провинции Цзянсу с правом контроля над войсками передается Чжан И».

У юноши зарябило в глазах. Он надел большие дымчатые очки, прищурился и поднес газету к самому носу. Действительно, все так и было написано.

В безумной радости молодой аристократ, конечно, воздал хвалу бодисатве и уже хотел было поклониться своему яшмовому божку, как вдруг фигура Чжуан Наня стала терять свои очертания и исчезла. Оглянувшись, Чжан И увидел, что по обе стороны от него стоят несколько слуг в шапках с красными кисточками, синих куртках, низких сапогах и длинных поясах. Один держал перед собой чиновничью шапку с шариком, другой — шкатулку с цветными перьями, третий — специальное ожерелье, четвертый — портфель. На молодого человека набросили мундир, затянули пояс… Какой-то слуга звонко щелкнул плетью, которой обычно призывали народ к тишине во время чиновничьих выездов, и, поклонившись, молвил:

— Эскорт готов. Просим ваше сиятельство принимать должность!

Целая толпа сопровождающих с криками: «Расступись! Господин идет!» — вывела ничего не соображающего Чжана на улицу. За воротами, вытянувшись в ряд, стояли красные балдахины, таблицы с золотыми иероглифами, знамена, паланкин, музыканты с гонгами и всадники на конях. Едва Чжан И сел в паланкин, раздался оглушительный крик, и вся процессия двинулась вперед.

Чжан не мог разобрать, куда его везут. Он только чувствовал под собой гладкую, как точильный камень, и прямую, как натянутый шнур, дорогу. Мелкая пыль, поднимаемая копытами лошадей, искрилась в лучах солнца. Внезапно процессия повернула и оказалась на узкой тропинке, напоминающей баранью кишку. Через некоторое время дорога стала еще хуже. Пешеходы и всадники шли медленно, гуськом, то ныряя вниз, то карабкаясь по кручам. С одной стороны вздымался дремучий лес, с другой — отвесные острые скалы. При виде этой страшной картины в сердце Чжана

родилось подозрение: «Куда это меня везут? Ведь когда я выходил из дому, кто-то приглашал меня на должность. Почему же они затащили меня в эти дикие и безлюдные горы?»

Но в этот момент он почувствовал, что паланкина под ним давно нет, а сопровождающие исчезли без следа, словно дым от сожженного бурьяна. Мысль о должности вылетела у него из головы. Спотыкаясь, он одиноко брел по пустынной горной тропинке. Вдруг перед глазами замаячило что-то черное, порыв холодного ветра ударил ему в лицо, юноша вскинул голову и увидел вдалеке высокий темный холм, сплошь заросший кустарником.

«Слава богу, наконец-то я нашел правильный путь!» — с радостью подумал Чжан И.

Тут он заметил у подножия холма двух огромных львов с кровожадно разинутой пастью, страшными глазами, мечущими громы и молнии, вздыбленной гривой и железными когтями. В тумане невозможно было разглядеть, живые это львы или изваянные из камня. Лишь подойдя поближе, юноша убедился, что львы каменные, и увидел за ними роскошные здания с разрисованными колоннами и резными балками, длинные галереи, красные башни, сверкающие под лучами солнца, воздушные беседки, уходящие в облака. Возле самого берега стояла мраморная беседка в форме лодки, словно плывущая по воде. На тропинках то и дело попадались белые аисты, пятнистые олени, разноцветные фениксы, золотые быки.

Однако, несмотря на всю эту красоту и величие, здесь пахло затхлостью, словно в старинной крепости [261] , простоявшей несколько веков без изменений. Чжан И остановился в нерешительности, опасаясь наткнуться на кровожадных хищников или горных духов, сбивающих человека с пути: встреча с теми и с другими не сулила ничего хорошего. Так он стоял, не зная, что делать, как вдруг услышал мелодичный звон колокольчика, доносящийся с дороги, по которой он только что пришел. Вскоре показался осанистый чиновник верхом на отличном рысаке, который легко перескакивал через расщелины и карабкался по кручам. Гордо выпрямившись и подняв голову, чиновник мчался вперед. Лицо его показалось юноше знакомым.

261

…пахло затхлостью, словно в старинной крепости… —Здесь аллегорически изображен летний императорский дворец Ихэюань. Под затхлостью разумеется политический застой.

Когда всадник приблизился, Чжан И вышел навстречу и, удержав его коня под уздцы, с поклоном молвил:

— Вы, наверное, тоже едете на холм? Это очень кстати. Я как раз нахожусь в затруднении и не знаю, по какой дороге пойти. Помогите мне.

Чиновник громко рассмеялся:

— Безумец! Вы хотите подняться на этот холм?! Всем известно, что туда нет прямой дороги! Так и быть, идите вслед за мной!

Он указал плетью на восток [262] . Чжан И увидел тропинку, освещенную солнцем и поросшую шелковистой травой. По обеим сторонам цвели вишневые деревья, похожие на облака, спустившиеся на землю. У самого начала тропинки возвышался огромный красивый кедр, под которым росли сандалы, ясени, тополя, ивы, абрикосы, яблони и другие деревья с кривыми стволами и неправильными кронами, дававшие густую тень. Это действительно была прекрасная дорога, и Чжан И даже залюбовался ею. Но не успел он расспросить всадника, куда же в конце концов он попал, как тот поспешно поклонился юноше и крикнул:

262

…указал плетью на восток… —Восток в данном случае символизирует Японию и одновременно молодого императора Гуансюя, мечтавшего о преобразованиях по типу реформ Мэйдзи. Солнце —часть японского герба, вишня —национальный японский цветок. В виде кедраи окружающих его деревьев аллегорически изображен руководитель реформаторов Кан Ювэй со своими единомышленниками.