Цыганские сказания
Шрифт:
Она разворачивается и вылетает в дверь, чуть не сбивая столик с едой и толкающую его Гоську. Якубович с удивлением смотрит вслед умчавшейся сиротке Рац.
— Привет. Ты что, наскипидарила её, что ли? И, кстати, как твоя нога? — интересуется подруга, въезжая в комнату и лягая дверь, чтобы закрылась. — Как у тебя здесь... бедненько, но чистенько. Я хочу сказать, довольно странно придти к кому-то в гости и с порога увидеть кровать. Надеюсь, ты спишь не голая?
— А Шаньи разве уже лёг? — я потираю немного пострадавшую в драке кисть руки. Ну, и здорова же девица, поцелуй её леший!
— Нет, с ним играет Ловаш.
Чёртовы монахи.
Ладно, они сами сказали, что время ещё есть.
— Что ты привезла?
— Всё, что может утешить больную душу. Уж я-то знаю, каково это — получить развод.
Госька плюхается на край постели, извлекает с полочки под столешницей штопор с бутылкой дингача и ловко откупоривает её.
— Мы пока не разводились. У нас просто, ну, ссора, — я осторожно принимаю бокал с тёмно-рубиновой жидкостью. — Дай сюда сразу закуску, а то меня снесёт, не успеем даже поговорить.
Мне на колени увесисто ложится блюдо с нарезанными сырами, пластинками холодной говядины в зёрнышках кориандра и тмина и листиками рукколы — салата, во времена моего детства известного как рокетта.
— Милая, во время ссоры по разным домам не разъезжаются. Ещё и поделив имущество. Ты ведь сюда всё перетащила, верно?
— Только потому, что у меня «всего» было очень мало. Исключительно самое необходимое. И я под арестом, это временно. Кристо ни к чему делить со мной заключение.
— А также ни к чему смотреть на тебя, говорить с тобой и навещать, когда ты больна, — согласное пожатие плеч в Госькином исполнении смотрится исключительно саркастично. — Вот кто бы тебе поесть принёс, если бы не я? Сама ты и не задумалась заказать что-нибудь.
— Да я не очень голодна, — бормочу я.
— Ты говядину по два куска сразу в рот засовываешь. И почти не жуёшь.
Я протестующе мычу, хотя это чистая правда.
— Запивай, запивай. Потом будем сидеть и плакать.
— Не буду я плакать из-за Кристо! Я за него вышла замуж только потому, что мы были обручены его отцом и моим братом. Мне всегда нравились мужчины постарше.
— Ну да, только в позапрошлом году, имея в досягаемости и молодого, и взрослого, того, что постарше ты без колебаний отдала мне, — Госька свой бокал уже опустошила и наполняет снова. — Если бы не выкрутасы Тота, надо бы было тебя обязательно вытащить на шоппинг. Или просто побродить по центру города. Кстати, завтра Ловаш будет с Шаньи весь день, и я намерена пройтись по лавочкам. Тебе купить что-то?
Я облизываю враз высохшие губы и залпом допиваю свой дингач.
— Вообще я хотела отправить за одной покупкой курьера, но никак не могу вспомнить точный адрес. Я там довольно давно была, ещё когда мы с Кристо убегали от вампиров. Ты хорошо знаешь Будапешт?
— Не жалуюсь. Когда только переехала сюда, только и делала, что бродила и осматривалась. Всё-таки новая столица Венской Империи. Странно, что столица сменилась, а название нет. Звучит глуповато, а? — Госька поднимает брови, совсем как Кристо, когда ему что-то кажется забавным.
— Ловаш любит проверенные брэнды, — говядина кончилась, и теперь я набиваю рот сыром. Возможно, он должен тонко оттенять вкус вина, но я, пожирая его, чувствую только то, что реально проголодалась. — Слушай, я помню, что лавочка эта где-то, вот если от улицы Яноша Хуньяди идти мимо, хм-м-м, такой
— Собираешься податься в гадалки?
— Вроде того. Ну как, сделаешь?
— Ладно. Ты как, уже готова плакать на плече?
— Нет. Меня в сон повело от вина. Сейчас дожую салат.
— Как знаешь! В конце концов, подушка впитывает все слёзы, так говорят, верно? — подруга вынимает вторую бутылку дингача и, прижав её к груди, устремляется на выход. Уже взявшись за ручку двери она спрашивает:
— Прислать к тебе Ловаша?
Я не успеваю отшутиться, потому что сразу за этим следует звонкое:
— Ой, Кристо! Привет. И пока, спокойной ночи.
Мой муж провожает уходящую Гоську сумрачным взглядом и заходит в спальню только затем, чтобы поставить на госькин столик промаслившийся бумажный пакет с эмблемой сети пирожковых «Смачка» и высокий стакан с соком. Моё «спасибо» вряд ли догоняет его стремительно удаляющуюся спину.
Чёрт знает что, затяжную тихую истерику устроил мне муж, а чувствую себя виноватой я. Как он умудряется это делать?
***
— Вам следовало просто попросить. Боже мой, отделка кабинета — не та вещь, из-за которой надо много думать и много волноваться, — так звучит краткий ответ Батори. Почти обидно краткий после того, как я целый час репетировала непринуждённый заход на тему, вопросы и аргументы. — Я распоряжусь, чтобы вам принесли необходимые каталоги. Просто выберите и ни о чём не думайте. Это мой дворец, и мои финансовые заботы. Пока вы у меня в гостях, я хочу, чтобы вы чувствовали себя комфортно.
Надо признаться, что в салоне, где мы сидим на сей раз, мне более, чем комфортно. Пространство не настолько большое, чтобы я чувствовала себя потерянной, и не такое маленькое, чтобы стены давили на меня, как в кабинете; голубые обои с ненавязчивым узором из белых роз и светло-зелёных вертикальных полосок, лёгкая мебель, навевающая ассоциации со средиземноморским курортом. Просто чудесная декорация, нравится мне гораздо больше, чем чёрные стёкла и белизна веранды.
— О. Спасибо, — я вяло шевелю вилкой спагетти под сливочно-грибным соусом у себя на тарелке. Похоже, Ловаш слишком близко к сердцу принял факт, что мне приелась венгерская кухня, и поставил целью кормить меня каждый раз блюдами другой страны. По крайней мере, каждый раз, как вообще вспомнит о том, что мне надо бы поужинать, как сегодня. А завтракала и обедала я пирожками, оставленными с вечера Кристо, запивая водой из графина. Вызывать курьера нарочно я застеснялась, а документов для ознакомления сегодня не приносили. По счастью, горничная наконец принесла зарядку, и мой коммуникатор ожил, давая мне приобщиться к мировому информационному потоку. — Да, я же вас хотела поздравить. Прочитала сегодня в сети, что венгерский дворянский союз признал вас последним представителем венгерской части рода Батори официально. Хороший повод для тоста, да?