Да прибудет тьма
Шрифт:
— Всё-то ты замечаешь, — Веселина потрепала рыжие вихры. — А ведёт она себя так, потому что это не её дочь.
Три пары глаз уставились на альву.
— А чья? — поинтересовалась Грай, поглаживая живот, укрытый тёплым плащом с меховой оторочкой.
Рабыня сосредоточенно смотрела в ожидании ответа.
— Это не так важно. Скажи лучше, Грай, есть ли в деревне место, где можно укрыть всех детей?
И снова три пары глаз посмотрели в удивлении.
— От чего укрыть? — не поняла жена ярла.
— Если бы я знала.
— Я справлюсь, — ответила та. — Есть такое место. Нам нужно разрешение Баребры. Это дом её погибшего мужа. Он достаточно большой, чтобы вместить всех. У него несколько выходов. Если что-то случится, люди смогут уйти в лес.
— Тогда чего же мы ждём? Пошли к Баребре, — твердым шагом девушка направилась в обход залива к знакомому дому.
Все последовали за ней. Рабыня не отставала. Только дойти не успели, зелигена спешила им навстречу. Подбежав, она недоверчиво взглянула на тиру.
— Говори при ней, не бойся, — приготовилась внимательно слушать Веся.
Рассказ оказался недолгими.
— В деревне гниль. Кто-то приходил ночью в мой дом. Мой цветок… охранный. Он завял.
— Какой цветок? — удивилась Грай и закусила губу.
— Что это значит? — глаза Матса блестели любопытством.
— Особый цветок, который меняет цвет в зависимость от того, с какими намерениями приходят в мой дом незваные гости. Когда он становится красным — это означает опасность. Он покраснел, как только в Валье приехала Исгерд со своими отрядом. А сегодня утром цветок завял и из него сочится гниль. Значит, приходили со злым умыслом. Все лежит на своих местах, поэтому я не сразу заметила.
Рабыня тихо зашипела. В этот раз её слышали все.
— Ты что-то знаешь? — Веселина взяла тиру за руку, отчего ту бросило в дрожь. Она силилась выдавать из себя слова, но не могла.
— На ней заклятие молчания, — Баребра внимательнее рассматривала женщину.
— Да чувствую я, — досадливо поморщилась Веселина. — И личина.Что-то сегодня мне мешает. Всё в голове и душе в кашу перемешалось.
— Что ещё за личина, — совсем растерялся мальчик.
— Та, что облик скрывает настоящий. Намотали на неё клубком. Наложив оморок с печатью, чтоб никто не догадался, какие на ней чары. Непростая магия, ох, непростая, — под взглядом Баребры тира сжалась и вырвалась из рук Веселины.
Альва надула губы, потом наморщила лоб, усиленно размышляя.
— Будем снимать! — заявила она.
— Нельзя так. Надо разобраться, что на неё накрутили и размотать по одному заклятью, — возразила зелигена.
— И как долго разбираться? — встряла Грай и охнула, приложив руку к животу.
—
— А ты откуда знаешь? — пришла очередь удивляться Баребре.
— У меня была сестричка. Я помогал маме при родах. Пока отец ездил за вёльвой, она родила. Девочка прожила совсем недолго. Слабенькой родилась, — сник пацан, уставившись себе под ноги. Но быстро взял себя в руки.
Веселина зарычала. Слишком много информации, слишком много решений одновременно было необходимо принять.
— А-а-а-а-а! — закричала она и затопала от переизбытка эмоций ногами. — Как же это бесит! Всё! Хватит! Будем решать всё здесь и сейчас.
И не успела Баребра снова возразить как Веся сорвала с плаща Грай фибулу* и ткнула себе в палец. Зло выругавшись вслух, выступившей каплей крови она мазнула оторопевшей тире по губам.
— Говори! — проревела она как заправский медведь.
Рабыня съежилась еще больше, а затем резко выпрямилась, сразу прибавив в росте. Все внимательно следили за преображением. Грай даже морщиться от боли перестала, а Матс, раскрыл рот, не сводил глаз с тиры. Образ её поплыл словно рябь на воде от брошенного камня, а потом лопнул, обдав всех пеплом, какой остается после Сумрачных. От него Баребра, неожиданно для своей хрупкой комплекции, громогласно чихнула, подняв легкий ветерок, который сдул последние чары с рабыни.
Матск потер глаза и ущипнул себя, проверить не снится ли ему всё. Вместо истощенной невзрачной женщины перед ними стояла высокая статная дева. Правильные, красивые черты лица хотелось рассматривать, как произведение искусства. Чёрные распущенные волосы блестели. Голову дева держала гордо. От неё веяло опасностью и уверенностью.
— Знакомьтесь, это агуане. Демоница из Альп. Альпы — это которые горы, а не которые братья Грег и Фолкор. Я правильно говорю? — уточнила Веселина у девы.
Та величественно кивнула и побледнела. Схватилась за горло. Внутри булькнуло и дева извергла изо рта гниль.
— Простите, — она вытерлась рукавом, тяжело дыша.
— И это настоящая, или как говорят у нас, биологическая мать Ринд. Один вопрос решили. Теперь Грай, — не давая всем опомниться добавила Веся, глядя на жену ярла, которую тут же скрутило в приступе боли. Да так, что она схватилась обеими руками за живот и застонала.
— Как тебя зовут? — спросила Грай у девы, пытаясь отвлечься.
— Моё имя Энид*, что означает душа.
— Красивое имя, — сквозь сжатые зубы проговорила женщина и шумно задышала.
Обеспокоенная альва положила руку на выпирающий живот Грай, который стал как камень. Она подумала о малышах.
— Хватить мамку мучить. Вам ещё рано в этот мир. Посидите там тихонечно. Как крепко стояло, так чтобы и плод крепко держало, — нашептывала она. Живот расслабился, а вместе с ними и женщина.