Да родится искра. Часть 1
Шрифт:
Одного из последних Старкальд пинком сбил с ног и подивился, как легко тот отскочил. Он уже занес руку для смертельного удара, но вдруг замер. Порченый был мал, длинные тонкие волосы облепляли голову, будто у утопленника. Желтые глаза его ярко выделялись во тьме, но источали не злобу. Они просили пощады.
Да это ведь ребенок, пронзила мысль, и мурашки пробежали по спине.
– Уходи! – рявкнул Старкальд, махнув мечом, и порченый, не отводя взгляда, стал отползать по примятой траве.
Наконец добрались до коней. Лерчу пришлось изрядно потрудиться,
Старкальд помог Сатти взобраться в седло к Раффу.
– Смотри-ка, сколько их там, – кивнул Лерч на темную массу, огибающую вытянутый пруд в трех полетах стрелы.
Ее Старкальд поначалу принял за кустарник. Но она двигалась. Одним сплошным потоком эта смертоносная волна неслась за ними, будто кавалерийская лава. Сотни и сотни тварей.
Подскочил разгоряченный, пыщущий гневом Тарм с лицом, обагренным кровью. Он был не прочь продолжить избиение. Все знали, что он мстил за погибшую месяцом ранее сестру, раз за разом нарываясь на новую драку. Никто не смог бы погасить пламя его черной злобы.
– Пусть подойдут поближе, – зарычал он.
– Не сейчас, Тарм. Поумерь свой пыл, – одернул его Старкальд.
За резвыми конями порченые не поспевали. В чистом поле этим скитальцевым прихвостням взяться неоткуда, здесь же леса расступались, повинуясь воле железного топора. По бокам от дороги показались вскрытые на зиму пахотные земли и яблочные сады, сбросившие урожай. Вдалеке уже можно было рассмотреть башню мельницы. Искра совсем рядом.
Тут небо на миг посветлело, и по равнине, будто громовой раскат, снова прокатился оглушительный рев.
– Милосердные звезды, – вырвалось у Старкальда.
Дважды. Такого на его памяти еще не случалось. Не иначе как Вечный Враг крепнет, и благодатная песнь Хатран его больше не усыпляет.
И после первого раза сорнец заметил в небесах серые дымчатые тени, но не хотел верить глазам. Теперь же они словно уплотнились, стали много четче.
То были призраки – обитающие в налитых синевой тучах сущности, встреча с которыми не сулит ничего, кроме гибели. Тулово их составляли вытянутые бестелесные ленты, а в верхней части угадывалось подобие искаженных человеческих лиц. Словно коршуны, они спускались все ниже и скоро закружили прямо над отрядом, пока сварты не жалели коней в надежде оторваться.
– Забирай к лесопилке! К своим не ведите! – гаркнул Старкальд.
Только бы обошлось, шептал он про себя, поднимая глаза к небу. Если от искаженных хоть как-то защищали доспехи, то на эту напасть никакой управы не было: ни сталь, ни острый наконечник стрелы, ни даже огонь не причиняли призракам ни малейшего вреда – спасало только бегство.
Перепугались и остальные. Запрокинув голову, Лерч что-то кричал и отгонял их мечом, Сатти пыхтел и скалился, как разъяренный пес, Рафф старался вверх не смотреть, но и в его глазах читался неуемный страх. Один лишь Тарм вопреки здравому смыслу готов был сцепиться и с этим ожившим ужасом.
Призраки
Пахнуло гнилью и мертвечиной.
Будто сырой, промозглый туман они обволакивали осколок отряда, из-за чего кони совершенно взбесились. Рафф едва не полетел наземь, когда его животина от очередного наскока в ужасе присела на задние ноги. Лерч и Сатти прильнули к спинам лошадей – в их сторону потянулась большая часть сгустившейся серой массы. Помочь им было немыслимо, ибо сам Старкальд держался чудом – жеребец его дрожал, вертел мордой, кидаясь с дороги то в одну сторону, то в другую, а изо рта его хлопьями вылетала пена.
Все смешалось в безумном вихре.
Сорнец перестал видеть своих. Рискуя каждое мгновение угодить копытом в нору или запнуться о кочку, скакун нес хозяина через густой белесый туман, не слушаясь поводьев и ударов сапогами по бокам.
Спасаясь от истошных криков, Старкальд приник к гриве коня, выставил руки вперед, стараясь укрыть уши плечами. Сотни буровых сверл будто проникали в мозг, отчего думать он перестал и о дороге, и о своих и обо всем на свете. Разум поглотила единственная мысль – только б это кончилось.
Боль захватила его целиком. Призраки выжигали дух, подавляли волю, и длилось это бесконечно. Он чувствовал, как немеют руки. Вот и настал конец, промелькнула в голове последняя мысль перед тем, как его выбросило из седла.
***
Старкальда подобрали, когда совсем стемнело. К удивлению, он остался жив и даже не поломал костей – лишь синяки и содранная кожа напоминали о падении. А вот его братьям по дружине повезло меньше.
– Сатти и Раффа позвал Мана, – мрачно сказал Толстый Никс, когда сорнец пришел в себя.
Подбородок старого сварта дрожал, в глазах застыла глубокая печаль. Старкальд сокрушенно прикрыл веки и выдохнул. Не первая его потеря, но одна из самых тяжелых.
Их окоченелые, застывшие в трупном оцепенении тела нашли неподалеку. Стеклянные глаза, скрюченные пальцы, посиневшие губы – будто неделю пролежали они на морозе. Старкальд и сам еще дрожал, как лист на ветру – не помогала даже медовая брага из никсовой фляги.
– Что с остальными?
– Тарм и Лерч живы, но плохи. Греем их как можем.
– А ваша группа?
– До нас не добрались.
Дурной день. Сразу двое погибших, и оба опытные, проверенные бойцы. У Старкальда опускались руки, а в голове стоял туман. И все же им повезло, ведь сгинуть могло куда больше.
Разъезд подъехал к стенам Искорки к середине ночи. Навстречу им попалось несколько крупных отрядов, высланных на подмогу тем, кого Гон застал врасплох. На парапете блестело множество стальных шлемов – Астли по такому случаю выгнал двойную, если не тройную стражу.