Да здравствует король
Шрифт:
Из его уст вырывается болезненный стон.
— У тебя такая горячая попка. Я мог бы часами играть с твоими ягодицами. — Его рот опускается вниз, чтобы прошептать мне на ухо, а его рука обхватывает мою задницу, отпускает ее, а затем безжалостно захватывает другой участок. — Это чертовски отвлекает. То, как ты покачиваешь бедрами и трясешь задницей, когда проходишь мимо. — Его слова жестко звучат в моем ухе. — Ты делаешь это для меня, милая? Чтобы привлечь мое внимание?
Я борюсь с туманом физических ощущений, чтобы проглотить ответ.
—
Его темный взгляд лишен каких-либо эмоций, когда он отстраняется, и впервые с тех пор, как он вошел, страх заполняет мои легкие и душит кислород в моем теле.
— Что… О! — Придушенный крик срывается с моих губ, когда его рука соприкасается с моей задницей в сильном шлепке. Он потирает нежную область один раз, обезоруживающе, прежде чем его рука снова опускается вниз.
Я взвизгиваю. Он опускает руку еще раз, удары следуют быстрой чередой, и я в шоке застываю на месте. От соприкосновения возникает боль, за которой следуют разряды неожиданного, необъяснимого удовольствия, пронзающие мою кожу.
Он перегибается через мою спину и жестоко шепчет мне на ухо.
— Для кого же это, блять, тогда?
Это так грязно — находиться в таком положении, перегнувшись через его колени, с задравшимся платьем и выставленной напоказ задницей. Дверь не заперта, и кто-то может войти в любой момент.
Шлепок!
Его рука снова опускается вниз, нанося самый сильный удар.
— Отвечай.
Я произношу первое имя, которое приходит мне на ум.
— Джереми.
Три жестоких шлепка обрушиваются на мои ягодицы, один за другим в быстром темпе. Его рука обходит меня спереди и обхватывает шею.
— Что бы он сказал, если бы увидел, что ты стонешь у меня на коленях, как хорошая девочка? — Он крепче сжимает мое горло. — Может, мне попросить его подойти и посмотреть самому? — Требует он.
— Нет. — Я хнычу. — Пожалуйста.
Его ответный тон триумфальный.
— Именно так. Только для меня. — Его рука по-хозяйски обхватывает мое горло, когда он произносит предупреждение мне на ухо. — Он не должен видеть тебя такой, Беллами.
Я молча киваю. Я готова сделать и сказать все, что угодно, лишь бы прекратить мучения, которые он причиняет моему телу.
Его рука снова опускается на мою правую ягодицу.
— Теперь ты не такая болтливая, правда?
— Роуг, — стону я.
Он поворачивает мое лицо так, чтобы заглянуть мне в глаза.
— Тебе это нравится. — Это наблюдение, а не вопрос. — Если я проведу пальцем по тебе, твоя киска будет мокрой для меня?
Раздается еще один шлепок, и я вскрикиваю. Сочетание его слов и его рук слишком сильно. Мое тело и мой разум охвачены множеством чувств, физических и эмоциональных, и я не могу ни в чем разобраться.
Я чувствую, как что-то нарастает в моем теле, переходя из состояния покоя в ощущение, что я вот-вот сорвусь с обрыва, за считанные секунды. Влага покрывает уголки моих глаз.
— Я чувствую отсюда запах твоего возбуждения,
Внезапно шлепки закончились. Но это значит, что и оргазм внутри меня тоже закончился. Он переворачивает меня так, что я оказываюсь на нем, а юбка моего платья задралась на талии.
Заглядывая мне в глаза, он тянется языком и слизывает слезинку, скатившуюся с ресниц.
— Прекрати свои театральные штучки, я знаю, что тебе это понравилось. Я чувствую твою горячую киску отсюда. — Он говорит, прежде чем прижаться к моему центру.
Он не сводит с меня глаз и не смотрит вниз, на то место, где он прикасается ко мне. Мои глаза закатываются от этих ощущений, а его глаза следят за каждой моей реакцией, за каждой судорогой и трепетом на моем лице.
Вместо того чтобы выгнуться дугой, как подобает здравомыслящему человеку, я упираюсь бедрами в его руку, пытаясь удержаться на скале своего стремительно уходящего оргазма.
Он шипит и убирает руку.
Обессиленная, я трусь о молнию его джинсов. Я распахиваю глаза, когда чувствую, как его твердость прижимается к моей сердцевине, и между нами остается только материал его джинсов и моих стрингов.
Он огромен. Толстый и пульсирующий, его член плотно прижимается к джинсам, пока я раскачиваюсь вперед-назад, обводя его длину. Я все ближе к разрядке, когда он хватает меня за хвост сзади и дергает за него. Он держит меня под неудобным углом, моя нижняя половина тела трется о его, в то время как мой торс наклоняется назад, чтобы следовать за его захватом.
Он угрожающе рычит.
— Следи за тем, что делаешь, или я трахну тебя прямо здесь.
Его слова оказывают на меня мгновенное отрезвляющее действие, и я вырываюсь из его хватки и падаю на пол, пытаясь встать. Поднявшись на ноги, я оборачиваюсь к нему и вижу, что он не сдвинулся с места. Он по-прежнему сидит на диване с самодовольным, победоносным выражением лица.
Я потрясена. Как я допустила такое? Как я скакала на нем, как я его трахала, пока не кончила после того, как он отшлепал меня несколько раз? Я открыла дверь и уже готова была выбежать, когда он окликнул меня по имени.
— Беллами.
Я оборачиваюсь.
— Ты жаждешь моего члена, ты не можешь этого отрицать. Я тебя не виню, кто бы не винил. — Самодовольный ублюдок. — Разница в том, что в тебе нет абсолютно ничего, чего бы я хотел, — усмехается он.
Я выбегаю, прежде чем он успевает сказать еще одну ненавистную фразу.
На следующее утро я проснулась с пульсирующей головной болью. Возвращаясь вниз, я столкнулась с Тайер, которая искала меня.