Да здравствует король
Шрифт:
— Ты думаешь, она не признает, что я ее сын? — Я спрашиваю, мой тон низкий и угрожающий. От злости у меня дрожат мышцы при мысли о том, что даже если ее найдут, ее придется тащить сюда с воплями и пинками. Неужели я был таким ужасным сыном, что ей пришлось бы ехать в Обонну, только чтобы признать меня?
Он пожимает плечами.
— Я просто хочу быть готовым.
Вырвав шпатель из его протянутой руки, я положил его в рот и поскреб обе внутренние стороны щек, после чего передал ему обратно.
— Так у тебя нет никаких
— Пока ничего конкретного.
— Не возвращайся сюда, пока не узнаешь что-нибудь.
Он кивает и уходит, весь диалог занял не более десяти минут.
Я колочу в дверь с такой силой, что кажется, она треснет.
Через несколько секунд Нера распахивает дверь и нервно выглядывает наружу. Она хмурится, видя, что я стою перед ней.
— Что тебе нужно? — спрашивает она, скрещивая руки на груди и загораживая вход в квартиру.
— Ты знаешь, что мне нужно. — Прорычал я, раздражаясь. Откуда у Беллами такие защитные питбули в соседях, если она здесь меньше месяца?
— Ее здесь нет.
— Не возражаешь, если я сам посмотрю. — говорю я, проталкиваясь мимо нее и входя в квартиру.
Я врываюсь в ее комнату и вижу, что Беллами сидит на кровати, приложив телефон к уху. Она одета в розовый комплект нижнего белья с мокрыми волосами, явно только что из душа. В ее наряде нет ничего откровенно сексуального, и все же вожделение вспыхивает в моем теле, когда я рассматриваю ее.
Она выглядит такой чертовски невинной, такой развращенной. Я хочу оставить на ней свои следы, свою метку.
Ее взгляд переходит на меня, и ее глаза расширяются, когда она замечает меня.
— Мам, извини, мне нужно идти. Просто кое-что случилось. — Она отводит взгляд, отвечая на вопрос, который я не расслышал. — Нет, не волнуйся. Ничего важного.
Не обращая внимания на рычание в груди, я подхожу к тому месту, где она сидит. Она кладет трубку, ее рука опускается на колени, и она запрокидывает голову, чтобы посмотреть на меня. Учитывая наши разные позиции, я возвышаюсь над ней даже больше, чем обычно.
— С тобой все будет в порядке, Беллами? — спрашивает Нера у меня за спиной, возвращая меня к реальности. Когда я вошел, я сосредоточился на Беллами и забыл, где я и что здесь Нера.
— Да, спасибо, что спросила. — Она отвечает, одаривая меня небольшой улыбкой.
— Просто крикни, если я тебе понадоблюсь. Я принесу свою шпагу.
Я слышу, как Нера закрывает за собой дверь, уходя. Я все еще стою на месте, не шевелясь. Я жду, что она скажет.
Когда я молчу, она раздраженно хмыкает.
— Ну, чего ты хочешь? Ты же сам пришел меня искать.
— Почему ты ушла?
— А зачем мне оставаться? —
У меня нет ответа. Я не знаю, что я здесь делаю.
Потирая ладонью затылок, я обдумываю, что сказать дальше.
— Во сколько ты придешь сегодня вечером?
— Ты действительно об этом пришел спросить?
— Да.
— Ты мог бы написать смс.
— Ты бы ответила?
— Скорее всего, нет. Но раз уж ты проделал такой путь, думаю, у меня нет выбора. Я буду у тебя примерно через тридцать-сорок пять минут сразу после никогда.
Рычание вибрирует в моей груди, мой характер угрожает снова проявиться.
— Я уже устал напоминать тебе об условиях нашей сделки.
Она одаривает меня безразличной улыбкой.
— А я устала от того, что ты со мной плохо обращаешься. Я предлагаю поквитаться и жить дальше.
Теперь моя очередь улыбаться ей, но это не беззаботная и не дружеская улыбка. Она хищная, верхняя губа изогнута над зубами.
— От меня никуда не деться, милая.
— У тебя будет место в первом ряду, когда я это сделаю.
Фраза едва успела прозвучать на ее губах, как я прижимаюсь к ним и впиваюсь в ее рот неистовым поцелуем. Моя рука путается в ее волосах, и я резко дергаю их назад, захватывая ее рот. Наши зубы сталкиваются, наши языки борются друг с другом, и никто из нас не хочет уступать. Я сильно прикусываю ее губу и слизываю металлический привкус крови, прежде чем откинуть голову назад.
— Мне нравится целовать тебя.
— Ты — животное. — Она говорит, вытирая рот, дыхание ее прерывистое.
— В следующий раз, когда ты меня спровоцируешь, я оттрахаю тебя так сильно, что ты не сможешь ходить неделю. Ты меня поняла?
Она смотрит на меня, отказываясь отвечать, и я, схватив ее за волосы, двигаю ее голову вверх-вниз в знак согласия.
— Я знаю, что ты расстроена тем, как я схватил тебя в прошлый раз…
Она прерывает меня, в ее голосе отчетливо слышится раздражение.
— Я не расстроилась из-за этого, я уже очень привыкла к тому, что ты хватаешь меня, как тряпичную куклу.
Она хватает меня за запястье и тянет его назад, убирая мою руку с ее волос, чтобы подчеркнуть свою точку зрения.
Я не умею общаться, и я не понимаю, почему она злится, если дело не в этом.
— Тогда в чем дело?
Она встает на колени на кровати, чтобы быть менее ущемленной в росте.
— Никогда больше не говори мне, что я должна замолчать. Может быть, в твоих кругах богатых людей и принято заставлять женщин молчать, но я тебе обещаю, что там, откуда я родом, это не так. Я могу вытерпеть многое из твоего дерьма, Роуг, но такого неуважения я не потерплю. Если ты когда-нибудь скажешь мне, чтобы я замолчала, ты получишь свое желание, потому что я больше никогда не буду с тобой разговаривать. Ты меня понял?