Далекие острова. Трилогия

Будилов Олег Юрьевич

– Назовись, а то выстрелю!
– раздалось из кустов.

В тот момент я совершенно не думал об опасности.

Больше всего я боялся, что у моих людей не выдержат нервы. Случайный выстрел мог все испортить, поэтому я собрался с духом и крикнул,

– Не стреляйте! Мы друзья! Здесь супер-лейтенант Бур!

Я вовсе не был уверен в том, что люди в лесу испытывают к нам дружеские чувства, но ничего другого не пришло мне в голову.

Возникла пауза, я услышал, как в кустах кто-то

переговаривается.

– Я супер-лейтенант Бур, командир седьмой десантной морины, - громко сказал я, - отведите меня к Вашему командиру.

Неожиданно ветки кустов раздвинулись и на поляну выбрались два невероятно оборванных и грязных человека. Это несомненно были десантники, форма на них была в ужасающем состоянии, лица заросли многодневной щетиной. Люди выглядели сильно изможденными.

– Господин супер-лейтенант, - сказал один из них и вдруг сел прямо на землю, в руках он держал корд с взведенными курками, - слава океану. Вы пришли нас забрать? Мы из второго взвода, господин супер-лейтенант.

Я не помнил этих моринеров, а может быть просто не узнал. Что должно было произойти с людьми, если они стали похожи на лесных чудовищ?

– Я пришел за Вами,- твердо сказал я, - где остальные, где командиры?

Возле заброшенного храма был разбит временный лагерь, стояли две, странного вида, повозки, лежали пустые носилки, вязанки хвороста, над самодельным очагом булькал походный котел, на тонких жердях висело выстиранное белье и чья-то форма, сохли бинты, которых было столько, что мне стало не по себе.

В лагере собрались моринеры из разных взводов, большинство разместилось внутри храма. На полу, на самодельных кроватях из листьев и травы лежали раненные. Почти все, кого мы встретили, были в бинтах.

Десантники с ужасом смотрели на все это. Лейтенант Хот кривился и зажимал рот платком, потому что запах в залах стоял ужасающий.

– Гангрена, - сказал Сол, - нужно срочно вынести отсюда всех на свежий воздух, слишком темно, я не смогу никого осмотреть. Да и находиться здесь нельзя.

– Господин интендант, - сказал я, обращаясь с Моа, - займитесь этим, помогите доктору.

При виде лагеря и раненых моряков, интендант позеленел, но старался держаться молодцом.

– Очень рассчитываю на Вас, - добавил я.

Моа кивнул.

– Слушаюсь, господин супер-лейтенант.

Я не сомневался в том, что он все сделает, как надо.

– Хот, идите за мой.

На лейтенанта страшно было смотреть, он побледнел и казалось может упасть в обморок в любую минуту.

– Великий океан, - сказал он, когда мы вышли на свежий воздух, - что здесь произошло?

– Не знаю. Нужно обо всем доложить капитану, пусть пришлет абордажную команду для эвакуации раненых.

– Как доложить? Надо кого-нибудь

отправить на лодке?

Лейтенант явно еще не пришел в себя.

– Хот, - резко сказал я, - очнитесь! Отправьте на берег сигнальщика.

Взводный дернулся, как от удара и уставился на меня.

– Сигнальщика на берег, - повторил я, - занять круговую оборону, четырех человек под командование интенданта, будут выносить раненых. Пусть сигнальщик передаст, чтобы лодки подошли, как можно ближе, а то замучаемся носилки по песку таскать.

– Слушаюсь!
– взгляд лейтенанта стал осмысленным, он отдал честь и кинулся исполнять приказание.

Мне было жалко паренька, не каждый день увидишь такое. Не знаю, что им вбивают в головы в академии, но уж точно не рассказывают о том, как выглядит полевой лазарет.

Большинство десантников скрылись в лесу, остальные бросились выносить раненых. Многие лежачие были без сознания, все грязные и заросшие. Трудно было сказать сколько времени они провели в храме.

Я подозвал десантника, которого мы встретили в лесу.

– Что здесь произошло?

– Мы в засаду попали, господин супер-лейтенант, - начал сбивчиво докладывать моринер, - нас дикари подкараулили, многих убили.

– Здесь все? Где офицеры?

– Здесь только раненные, лазарет, а остальные в форте. А офицер у нас один, - десантник показал рукой на храм, - там он.

Я резко встал и направился к зданию, но мне навстречу уже шел Сол, поддерживая носилки, на которых кто-то лежал, закрытый до самых глаз серым шерстяным одеялом.

Бад был без сознания.

Сол осмотрел его одним из первых и покачал головой.

– Не выживет. Слишком поздно и рана тяжелая.

Я бросил быстрый взгляд на Сола, но укорять доктора в бессердечности не стал. Сейчас он уже не принадлежал себе, у него не было времени на сожаления и эмоции. Вокруг были люди, которым нужна срочная медицинская помощь, если оплакивать всех, невозможно будет работать. Время сожалений и мучительных воспоминаний придет потом, но сейчас Сол уже думал о том, где будет осматривать следующего пациента.

Не могу описать, что творилось у меня в душе. Перемотанный окровавленными бинтами, лежащий на носилках офицер, был когда-то моим другом, а потом предал меня, но сейчас все это не имело никакого значения, потому что лейтенант Бад умирал.

– Мне нужно с ним поговорить. Вы можете, как-нибудь привести его в чувство?

– Думаю, что ему очень больно, - сказал доктор, - когда он очнется, боль вернется.

– Мне надо его расспросить. Мы должны знать, что происходит.

Сол печально посмотрел на меня, потом встал на колени возле носилок и принялся копаться в медицинской сумке.