Далекие острова. Трилогия
Шрифт:
Доктор Сол с санитарами собирали раненых. Уносили и уводили только тяжелых, супер-лейтенант Бас запретил уходить с позиции легко раненным. Его можно было понять, нас оставалось все меньше.
Слева раздался выстрел. Я встал и осмотрелся. Лейтенант Руг стоял на краю окопа и из карабина стрелял в раненных ополченцев. Он выстрелил три раза и ушел в блиндаж. Интендант Кос покачал головой.
– Напрасно. Глупо и бесчеловечно.
Мне надоело наше путешествие. Толь отправился на Дикий остром добровольно, мне приказали. Я откупорил коньяк, который подарил Турд и вечерами выпивал по нескольку рюмок. Дожди шли непрерывно две недели. Глаза устали от серой воды и низких стальных облаков. Мы так далеко ушли в океан, что казалось, потерялись навсегда. Бад стал устраивать
Большинство офицеров старались проводить в кают-компании, как можно больше времени, но были и такие, которые не искали чужого общества. Муки часами сидел в каюте и читал воспоминания полководцев древности, а доктор Сол штудировал анатомию и патологию, лейтенанты Жен и Мас все время проводили вместе. Доктор заподозрил их в содомии, но на поверку оказалось, что выпускники столичной академии, вечерами, пьянствуют вдвоем.
Я облюбовал место на стуле в кают-компании и после отбоя читал книги, слушая в пол уха офицерские сплетни. Все анекдоты уже были рассказаны, военные операции раскритикованы. Аси часто вспоминал об острове и делал быстрые наброски по памяти. Из-под его пера появлялись удивительные дикари в шкурах диких животных, леса, кишащие странными зверями, и черноволосые скуластые красавицы. Получалось, что адмирал Толь выстроил удобный форт с высоким частоколом, казармой, штабом, лазаретом и баней. Аборигены с удовольствием несли в крепость свежее мясо и фрукты, которые с охотой меняли на стеклянные бусы и спирт. С общением проблем не возникало, потому что язык местных племен оказался похож на речь некоторых наших северных народов, которые до сих пор живут обособленно, но ведут с центральными островами торговлю. Многие моряки, хоть и с трудом, понимали речь аборигенов. Как говорил ученный, натура дикарей совершенно не была приспособлена к алкоголю, от кружки разведенного спирта они пьянели моментально, к удовольствию моринеров и офицеров. Любимым занятием было пригласить, какого-нибудь важного дикаря в ярком наряде из перьев, напоить его и смотреть, как бедняга валяется в грязи. Оказывается, туземцы предлагали не только продовольствие, но и женщин. Они стремились породнится с чужестранцами, и готовы были выдавать своих дочерей и родственниц замуж. Во избежание недоразумений, Толь категорически запретил подобные контакты.
– - Вы верите Аси?
– спросил я однажды Сола, - возможно ли, что дикари так быстро пьянеют?
Доктор задумался.
– - Вполне возможно. На северных островах бывали случаи, когда местная народность бенки, напивалась до розовых спрутов от одной рюмки водки. Но исследований никто не проводил.
– - Интересно. Значит, они устроены по-другому.
– - Это же кощунство, Бур, - серьезно заметил доктор, - предполагать, что океан создал нас разными. Мы все одинаковые. Но я верю в индивидуальные особенности организма, кто-то быстрее пьянеет, кто-то не спит ночами, кто-то может задержать дыхание на пять минут.
Мы уходили все дальше на юг и скоро дожди и зыбкие туманы, сменились высоким голубым небом и теплыми ветрами. Все воспрянули духом. Провинившихся драчунов выпустили из карцера. Три дня в одиночестве, в темном помещении, пошли им на пользу. Больше конфликтов на борту не возникало. Я приказал выдавать моринерам по чарке водки в день и выводить на прогулку утром и вечером. Доктор добавил в наш рацион витамины и варенье. По мнению специалистов адмиралтейства, варенье из ягод было хорошим профилактическим средством от цинги. С капитаном мы почти не виделись. Несколько раз он приглашал меня к себе, и мы довольно весело проводили время, но чем дальше мы уходили в океан, тем больше он пил. Хал стал грубым и невоздержанным, к обеду выходил небритым и неряшливо одетым. Офицеры старались делать вид, что ничего не происходит, и не реагировали на его непристойные шутки. Он вел себя все хуже, но однажды во время ночной вахты свалился
Однажды ко мне зашел Сол. Мы каждый день встречались с ним в кают-компании, здоровались и перебрасывались парой обычных фраз, но давно уже не говорили по душам. За время похода доктор похудел, стал больше сутулиться.
Сол зашел сразу после завтрака. Я сидел в каюте на диване и думал, чем бы заняться. От чтения болели глаза.
– - Здравия желаю,- сказал он и вошел.
– - Доброе утро, доктор, - ответил я, - проходите.
– - Я не оторвал Вас от чего-нибудь важного?
– спросил он, оглядывая каюту.
– - Нет, располагайтесь. Собираюсь пить кофе. Люм сейчас приготовит.
Сол сел на стул и положил на колени худые руки. Денщик колдовал за ширмой над походной спиртовкой.
– - Кофе?
– - Да, спасибо.
– - Люм! Сделай две чашки кофе и сходи в буфет, принеси нам какого-нибудь печенья.
Мы поговорили о всяких пустяках, обсудили стряпню корабельного повара.
Когда денщик ушел, Сол придвинулся поближе.
– - Я пришел к Вам по делу, Бур. Мне нужно сказать Вам кое-что очень важное.
Он внимательно смотрел на меня, и от этого взгляда мне стало не по себе. Я давно знал Сола. Это был флегматичный, очень уверенный в себе человек, который мало говорил, много делал и жил, какой-то своей, закрытой от других жизнью. Последнее время он стал словно сам не свой и от его хваленного безразличия не осталось и следа.
– - Я Вас слушаю.
– - Я знаю, что в день перед отъездом, Вы ходили в церковь, впали в транс и рассказали священнику о предстоящей экспедиции.
Казалось, доктор испытывал неловкость, говоря мне все это. Я многое повидал, на моих глазах люди меняли взгляды и привычки, предавали, воровали, клеветали на других. Доктор всегда мне нравился, и он никогда не был похож на шантажиста. Я разозлился.
– - И, что Вы намерены делать с этой информацией?
– - Ничего, - он, словно защищаясь, взмахнул рукой, - ничего не собираюсь делать. Дело вообще не во мне. Меня попросили поговорить с Вами.
– - Кто?
Доктор запнулся и продолжил, - Я никогда не говорил Вам чем занимаюсь в обычной жизни, я не только доктор, но и паладин.
– - Пала кто?
– не понял я. И тут до меня дошел смысл сказанного доктором. Паладинами называли тайный церковный орден, который боролся с еретиками. Единая вера в великий океан, который сотворил все человечество, появилась относительно недавно, около пятисот лет назад, а до этого на островах было множество религий и божеств, которым поклонялись и в которых верили. До человеческих жертвоприношений дело никогда не доходило, но зарезать на алтаре козу или положить свежую рыбу, считалось нормальным делом. Рыбаки и мореходы верили в богов течений, ветра и скал, и даже сегодня, во время шторма, некоторые тайком скрещивают пальцы в запрещенном знаке.
Я встал и прошелся по каюте. Доктор, молча, следил за мной. Теперь стало понятно нежелание Сола общаться с женщинами, Бад много раз, безуспешно, пытался взять его с собой в бордель. Последователи ордена давали обед безбрачия.
– - И чем же я заинтересовал Ваш орден?
Доктор встал.
– - Нас заинтересовала эта экспедиция. Дело в том, что аборигены Дикого острова верят в Босху, языческое божество, не имеющее формы.
Аси не говорил этого. Он вообще ни разу не коснулся религии аборигенов. Интересно, откуда все это известно доктору. Хотя, я улыбнулся, кругом одни шпионы.
Видимо моя улыбка задела его.
– - Вы напрасно улыбаетесь. Это странное божество и страшное. Ему приносят человеческие жертвы. Орден паладинов сразу заинтересовался им, когда часть экспедиции Толя вернулась. Нам удалось выяснить, что несколько морских офицеров, за время пребывания на острове, приняли эту веру и впали в ересь.
Я всегда считал веру личным делом. У меня были друзья, которые по воскресеньям ходили в церковь, а ночью бросали окуня на старый алтарь для местного божка. Я никогда не видел в этом ничего плохого.