Дама наизнанку
Шрифт:
Настроение у Лидии Сергеевны было никудышным: такое всегда бывает у людей с высокой самооценкой в те нечастые моменты, когда они испытывают острое недовольство собой. Причин для этого недовольства было две. Первая заключалась в том, что накануне она не смогла пересилить свое чистоплюйство, и не пригласила Баранова навестить старую холостяцкую квартирку, которую покинула, выйдя замуж. Вторая причина крылась в Лидиной инертности: они давно жили с мужем как интеллигентные соседи по коммунальной квартире, что устраивало обоих. Но изредка Овечкина начинала на себя злиться, понимая, что этот брак длится только потому, что она
Припарковавшись около СИЗО, Лида уже привычно прошла все необходимые процедуры и, войдя в знакомую комнату для встреч с подследственными, спокойно ждала, когда к ней приведут рецидивиста и авторитета Филимонова Станислава Леонидовича.
Стас из Владика оказался довольно рослым мужчиной лет сорока-сорока пяти. Массивную голову авторитета украшали высокие залысины, отогнавшие светлые, слегка вьющиеся волосы к самому темени. Из-за этого средних размеров лоб казался неестественно огромным, довлеющим над малоприметным лицом, которое украшали спокойные серые глаза, взгляд которых был очень тяжел. Чувствовалось, что это - весьма опасный человек с врожденными задатками лидера.
– Проходите, гражданин Филимонов, садитесь. Я - майор Овечкина Лидия Сергеевна. По решению руководства, дело об убийстве директора автосервиса...
– ... К которому я не имею никакого отношения!
– ... Передано мне. Сегодня я хочу с вами познакомиться и сделать кое-какое предложение.
– Звучит заманчиво, Лидия Сергеевна! Беда только в том, что я никогда и ни при каких условиях на сотрудничество со следствием не иду. А познакомиться, да поговорить - за милую душу!
– Вы ведь профессионал, Станислав Леонидович?
– Я, дражайшая Лидия Сергеевна, профессиональный сиделец за чужие грехи!
– Ой, ли? Делаете ошибку, гражданин, Филимонов. Я Вам уже представилась. С Вашим ли опытом не понимать, что майор несколько иначе, чем лейтенант, смотрит на таких фруктов, как Вы? Хотите, пройдемся по Вашим прежним судимостям?
– Нет, гражданин майор, не хочу: это испортит интимную атмосферу нашей беседы.
– Постоянное место Вашего проживания, если не ошибаюсь, город Владивосток?
– Знаете ли, лет двадцать пять назад была популярна такая песня: "Мой адрес не дом, и не улица, мой адрес - Советский союз!".
– Но зарегистрированы Вы где?
– Само собой, во Владике!
– А что Вы делаете в Москве?
– Приехал посетить зоопарк. Зверушек, знаете ли, люблю!
– И сколько вас приехало, любителей братьев наших меньших?
– Не сочтите за дерзость, Лидия Сергеевна, но все ли у Вас в порядке со зрением? Бывает, в некоторых случаях двоится, а то и троится... Один я приехал. Так меня за это и забрали? А что, в зоопарк следует ходить только парами?
– Мне нравится ваша ирония. Сейчас вы скажете, что браунинг Вам подбросили, а багажник своего авто Вы забыли запереть и...
– Нет, дражайшая Лидия Сергеевна, такую чушь я не скажу: коллеги потом на зоне засмеют. Я вынужден рассказать правду.
– Ну-ка?
– В тот день я собрался поехать
– Все же уточните, куда Вы собирались ехать: по делам, или к девушке на свидание?
– На деловое свидание к девушке.
– Вам самому нравится эта сказочка?
– Мне очень нравится эта быль. Она также очень нравится моему адвокату, и он удивлялся - как раз вчера - почему я обо всем этом не рассказал раньше. У меня и свидетели есть.
Овечкина не могла не оценить тактики, выбранной адвокатом Филимонова. Наверняка, он подготовил уже и парочку хороших свидетелей. Поверить в эту версию невозможно, но и опровергнуть очень трудно. Понимая бесперспективность дальнейшей беседы, Лида, тем не менее, перешла к ее финальной части.
– Когда я принимала это дело, руководство поручило мне оценить правомерность заключения Вас под стражу.
– И?
– И я могла бы найти аргументы для изменения меры пресечения, - при этом майор сделала привычный уже жест с помощью указательного и большого пальцев.
– Нет, - весело рассмеялся Стас из Владика, - адвокат, узнав, наконец, правду о стволе и следах крови, обещал меня в три дня отсюда освободить за свой гонорар. Но на будущее - тьфу-тьфу!
– я Вас запомню!
– А Вы не боитесь, что в следующий раз в Вашем авто найдут, скажем, героин? И не одну - две дозы, а коммерческую, скажем так, партию, "в особо крупном размере", чтобы, учитывая ваше богатое прошлое, упрятать Вас лет на двадцать!
– Все под Богом ходим, милейшая Лидия Сергеевна! И Вы - тоже!
– Никак Вы мне угрожаете, милейший Станислав Леонидович?
– Отнюдь, Лидия Сергеевна. Считайте, что я просто расфилософствовался!
СРЕДА, 9-00 - 9-55. БАРАНОВ
Баранов был хмур и зол. Хмур - потому, что не выспался. Попробуй, засни после такого поцелуя в лифте! Вчера, поняв, что в его тогдашнем состоянии сон является недостижимой мечтой, Виктор встал и почти до утра гонял запись Лидиных бесед в Бутырском СИЗО. К утру, когда все-таки удалось часок вздремнуть, он знал их почти наизусть. Что же касается злости, то она была вызвана тем, что ничего существенного эти беседы, похоже, действительно не принесли. Может быть, что-нибудь обнадеживающее привезет Лида из Матроской Тишины? А пока, дожидаясь времени, когда будет прилично позвонить Борису Вострикову и в театр, где работала Алла Перминова, он упрямо продолжал прослушивать вчерашнюю кассету - благо, что сидевший за соседним столом Поплавский, по своему обыкновению так погрузился в бумажки, что никак не реагировал на монотонно бубнящий диктофон. Внезапно приоткрылась дверь: