Данэя
Шрифт:
– Послушай, – Дан повернулся к Марку, чтобы поделиться интересной находкой, но Марк сидел с закрытыми глазами, вцепившись руками в подлокотники кресла, – лицо его было белым как мел. – Что с тобой?
Марк только слабо застонал. Не медля, Дан уложил его и подкатил кибер-диагност, приготовленный для родов Лейли.
Сердце! Врача Дан вызывать не стал – впрыснул лекарство, дождался, когда щеки Марка начали розоветь. Тогда спросил:
– Как чувствуешь себя?
– Ничего: проходит.
– Давно это у тебя?
– Первый
– Третий, а не первый! – укоризненно сказал он.
– Такой – первый. Те – были не сильными. Что ты хочешь: возраст.
– Тебе надо лечь в клинику. Сердце очень изношено.
– Подлечусь. Только не в клинике: обойдусь без нее.
– Перегружался ты сильно последнее время.
– Не больше тебя.
– Но у меня организм много моложе твоего.
– Что я могу поделать? Я же не академик. Да и был бы, так теперь не допустил бы, чтобы ради меня зарезали донора. И ты.
– Но пересадка сердца...
– Сердца донора: то же самое. Эти разговоры не для нас с тобой. – Чтобы прекратить спор, он закрыл глаза, и Дан оставил его в покое.
До родов оставалось немного, и Дан не давал ничем заниматься кроме подготовки к ним. Решительно воспротивился её участи даже в обсуждении новой постановки, которую начал готовить Поль: “Радуги” по Ванде Василевской – её подсказала Эя. Рита получила в ней главную роль – партизанки-матери Олены.
С Даном ничего нельзя было сделать. Эя успокаивала её обычным “Он и со мной был таким”, но подобная, незагруженная, жизнь тяготила Лейли. И она нашла выход – да так, что Дан не мог возражать. Сочетала приятное с полезным: регулярно встречалась со знакомыми, приглашая их навестить её дома.
Дана удивило, что все они являлись парами: мужчина и женщина.
– Это те, кто живет вместе, – объяснила ему Лейли. – У меня много таких знакомых.
Он понял её замысел: среди людей, которые раньше других могли стать родителями, эти пары были наиболее вероятными. И он стал помогать Лейли.
Кое-чего они достигли: на тех заметно действовало то, что они видели. Дан и Эя составляли, как и они, пару, живущую вместе, но... Но у Дана и Эи было то, чего у них не было: дети. Сын, который вместе с Лейли ждал появления своего ребенка; девочка-подросток, веселая и общительная. “Главный пункт нашей агитации” – вспоминал Дан слова Лала.
Люди видели не только большой живот Лейли, но и могли почувствовать радостное ожидание, испытываемое ею и всеми окружающими. Могли сравнить жизнь такой семьи и своей – замкнутой на двоих.
Дан верил, что встречи эти дадут результат. Но наверно, после того, как родится его внук. Он знал точно, что Йорг и тогда вынужден будет молчать: события разворачивались не в его пользу. По сути дела, постановка “Девы рая” была первым всемирным выступлением, результаты которого сказались незамедлительно:
Главное, чтобы дети начали появляться до суда над Ги. К счастью, он пока задерживается. Хотя – как понять это счастье: Ги серьезно пострадал при спасении. Теперь жизнь его уже вне опасности, но ещё неделю тому назад это не могли гарантировать, и на Ли страшно было смотреть. Недешевая цена оттяжки суда. И всё же, как ни жаль его, случившаяся с ним беда – благо сейчас. Не проста жизнь!
Вот скоро родится внук, и кто-то из женщин, убежденных словами Евы и примером Лейли, зачнут. Их будет вначале очень мало. Но они будут – и их примеру тоже кто-то последует, и матерей на Земле будет становиться всё больше. Люди будут видеть детей каждый день, и настанет время, когда мало кто сможет себе представить жизнь без них.
И ты ничего не сможешь с этим сделать, Йорг! Убивший ребенка Евы.
Но он, несомненно, будет пытаться. Силы его пока велики – за ним те, кто считает существующий порядок вещей наилучшим с самых различных точек зрения. В первую очередь – максимально выгодным: неполноценные не имеют право быть обузой интеллектуального человечества. Тем более – в свете скорейшего решения стоящих на повестке дня грандиозных задач: заселения Земли-2 и Контакта. Пока это – и только это кажется главным подавляющему большинству. Они актив Йорга, они положат свои голоса на его чашу весов. Среди них – любимый ученик Дана, Арг.
Великие задачи, великие задачи! Какой страшной стороной способны они повернуться, когда люди перестают отчетливо представлять, чем можно и чем нельзя жертвовать ради них, чтобы при этом не потерять себя.
Пока это не понято – рано выходить на Контакт: слишком неприглядно человечество в своем нынешнем облике. Сначала – справедливость и гуманность: возврат к ним является первоочередной целью. Его откладывать нельзя: другие великие цели будут появляться без конца. Одного создания “сферы Дайсона”[3], о котором снова начинают поговаривать, хватит на много веков.
Великие цели: среди тех, для кого они главные – его Сын, Лал Младший, и это наполняет сознание горечью, хотя и невозможно не уважать Сына за его цельность. Но как поведет он себя в решающий момент, не будет ли голосовать против уничтожения всего, что основано на новом рабстве – существовании неполноценных: ведь отвлечение сил на это может значительно отсрочить отлет на Землю-2.
И ещё одно его сильно беспокоит: состояние Марка. Заметно сдал, ходит с трудом, но не хочет лечь в клинику – не желает даже говорить об этом. Принимает кое-какие лекарства – этим и ограничивается. И продолжает работать – не щадит себя: привычка всего поколения, жившего при кризисе.