Данэя
Шрифт:
И Милан, выйдя с Даном на террасу, заговорил о том, о чем думал всё последнее время – на что натолкнул его неожиданный вопрос Дэи. Тот слушал его внимательно.
– Я рад за тебя. И за свою дочь. Замечательная цель! Но – и невероятно трудная. Тебе может потребоваться для этого вся твоя жизнь.
– Может и не хватить.
– Огромная цель – неимоверно важная в нашем деле. Хочу верить, что ты сумеешь добиться успеха.
– Огромная, – повторил Милан. – Слишком, пожалуй, чтобы я один или потом только с Дэей смог быстро добиться чего-нибудь. В этом –
– Так не будет всегда: рано или поздно и другие генетики начнут присоединяться к нам. К тому же, в этом деле потребуется не только генетики.
К моменту, когда вернулся на Землю Ги, успели родить ещё три женщины; количество беременных перевалило за тысячу – их подготовка к материнству стала основным занятием Эи.
Это не могло не будоражить тех, кто был против – в первую очередь, генетиков и социологов. Повсюду шли дискуссии – не прекращаясь, не стихая постепенно, как раньше. Но они ещё не переходили в открытую схватку: по-прежнему никаких личных выпадов, участия средств всемирной информации. Йорг, казалось, вообще – затаился: о нем ничего не было слышно. Прилет Ги, скорый суд над ним – должны были сразу положить этому конец.
... Ги появился у Дана вместе с Ли. Выглядел уже вполне нормально.
– Ха! За это время меня даже переделать можно было. К драке готов, Капитан!
Сразу приступили к обсуждению линии поведения Ги на расследовании. Только всемирный суд и назначенная им следовательская комиссия – это Ги должен заявить сразу.
– Мы должны дать им понять, что не боимся этого. Теперь – действительно, не боимся: в нашем активе теперь, кроме моих, пять детей и тысяча двадцать семь беременных. Они – возражать, конечно, не станут: сами с нетерпением ждут суда над тобой, чтобы ударить по нам в самом главном – вопросе рождения детей. Суд над тобой сразу перейдет в поединок между нами и ими.
– Они начали предварительные действия, – сообщил Ги. – Я связался с теми двумя генетиками, что поддержали меня на “Дарвине”: через неделю над ними состоится суд генетиков – обоим грозит профессиональный бойкот.
– Хотят дать понять Ги, что ему тоже грозит бойкот. Только уже – всеобщий. Может – испугается, признает свои действия неправильными: чтобы добиться снисхождения. Кого запугать хотят: космического спасателя? Полное отставание в умственном развитии!
– Не горячись, Ли: они пытаются использовать малейшую возможность – везде. Но эти генетики: что хотят добиться от них?
– Признания вины, чтобы потом использовать в качестве свидетелей обвинения против меня. Старший на это не пойдет: не такой человек. Другой, ещё докторант, – колеблется.
– Двое, двое, – Дан задумался: генетики, двое. Он попытался вспомнить. Генетики! Ну да: на суде над Миланом – один голосовал против, другой воздержался.
Он вызвал Милана.
– Как выглядели те двое, что не поддержали на суде требование твоего бойкота?
Милан описал их.
– Они? – спросил Дан Ги.
– Они самые!
– Спасибо, Милан. – Дан выключил экран.
– Кто
– Бывший ученик Йорга. Перешел к нам и был подвергнут профессиональному бойкоту.
– А! Знаю: от Ли.
– Теперь послушай. Милан задумал дело, очень значительное и слишком нужное: найти способы и средства, которыми можно будет помочь исправлять отставание детей.
– Крепко!
– Он откопал отчет, в котором есть упоминание о каких-то исследованиях в этом направлении, проведенных пятнадцать лет назад. Автор отчета – генетик: ни Милан, ни я не можем с ним связаться. У него может оказаться нужный материал, который он не опубликовал – в личном архиве. Попроси этих генетиков связаться с ним, – попробуй поговорить с ними.
– Ясно, Капитан. Завтра же.
– Он хочет невозможного!
– Почему?
– Выполнение его просьбы будет стоить нам профессионального бойкота. Что тогда?
– То же, что и для этого аспиранта. Ты ведь не стал голосовать за бойкот ему?
– Но я не представляю свою жизнь без генетики!
– Он – тоже. Как видишь.
– Работать в одиночку?
– Хотя бы!
– Как? Ты-то – уже доктор: можешь добиться утверждения темы помимо Совета воспроизводства. А я – ещё докторант? Не смогу защититься – своей лаборатории мне не получить.
– А он – этот Милан? Вообще, всего-навсего аспирант.
– За ним стоит Дан.
– Он поможет и нам.
– Ты что: хочешь полностью примкнуть к Дану?
– А как иначе? Не понимаю только, как же ты на “Дарвине” принял участие?
– Не смог иначе.
– А теперь – можешь? Ты же и не голосовал против Милана.
– Я воздержался. Это – его дело.
– С кем же ты хочешь быть?
– Пока – ни с кем. Ни с нашими, ни с ними. Сам по себе. Заниматься генетикой – и только.
– Не удастся. Либо ты должен быть по-прежнему со всеми генетиками и выступить свидетелем обвинения против Ги, либо уйти от них. В стороне от всего тебе остаться не дадут.
– А ты? Ты – уже всё решил?
– Кажется, да. Я читаю книги Лала Старшего: происходят действительно кошмарные вещи – и мы, генетики, самые активные участники этого.
– Мне надо подумать.
– Только скорей: времени отпущено мало. Но подумай, подумай: хочется, чтобы ты решился, как тогда, на “Дарвине” – и нас было бы трое.
– Ты имеешь в виду Милана?
– Конечно. Я возьму его своим аспирантом. Вы оба сможете защищаться вопреки Совету воспроизводства: от них потребуются лишь заключения – это их обяжут сделать.
– Дадут отрицательные!
– Но решать будут уже не они.
– А если этот Милан сам не захочет?
– Однако!
– Мы же все – мечтаем о славе. И я. И он. Она слишком много значит для каждого – как богатство для людей давних эпох. Зачем нужны ему материалы по исправлению отставания? После того, что он сделал, не видится ли ему в решении – им – такой проблемы лишь возможность добиться славы, на которую он рассчитывал, ещё будучи аспирантом самого Йорга?