Дар берсерка
Шрифт:
Харальд снова смотрел и своими,и чужими глазами. Как в ту ночь, когда схлестнулся с богами.
Полыхнули на мгновенье раскаленные белые блики – полыхнули и сразу погасли. Мир после них обвели яркие черные тени, все остальные оттенки разом поблекли.
Харальд смотрел из глаз волчицы, пригвожденной к столешнице. Глядел на себя самого.
Он стоял, держа в объятьях белокурую бабу. Нависал над ней сверху. Выпирал подбородок, глаза сверкали серебром, над плечом крюком изгибалась
Остро и пряно пахло кровью – мужской, звериной, женской. ещё едкой похотью. Запах ел ноздри, наполняя зудом глотку.
Но был не только запах. Краем глаза Харальд по-прежнему видел зверя, распростертого перед ним на столе. И видел многое…
В теле волчицы плескалась сила. Утекала сквозь рану, словно вода. В нежно-алом сиянии этой силы кольцами закручивались черные струи, от которых рот Харальда – там, в его собственном теле – свело горечью.
А в ярости, полыхавшей внутри волчицы, отчаянно и горестно звенело – мой человек!
Мой! Предал!
Слова резанули по пустоте, заполнявшей разум. И в памяти у Харальда вдруг блеснули разрозненные виденья.
Девка, залезшая на него, как только он очнулся. Ночи, проведенные с ней. Сегодняшняя свадьба. То, как он ходил по подворью, каждый миг ожидая тогo, что снова соскользнет в багровый туман без единого слова.
Ходил и слушался этой девки. Покорно. Позорно. Хуже, чем раб. У того хоть есть возможность тайно ненавидеть хозяев…
А ему и этого не оставили.
Харальд хватанул ртом воздух. Живот пекло там, где вошло копье Одина. И бок горел в том месте, где тело вoлчицы располосовал нож Турле…
Следом его нутро свело от странного голода. Не человеческого, обычного, для которого достаточно куска мяса. По всему телу прошлась тянущая судорога. И вспыхнула мысль, для которой сейчас нашлись все слова – из волчицы можно зачерпнуть силу. Да что там можно, нужно. Тогда помогло,и сейчас поможет.
Но та, кого он ценил выше всех, должна была стать волчицей…
Сванхильд?!
И Харальд, до ледяной боли в груди испугавшись того, что он мог натвoрить, рванулся назад. В свое тело. Снова посмотрел на все своими глазами.
Мир для него опять стал багровым – правда,теперь на него легли серые тени.
Справа и слева хрипло выдыхали ярлы. Над зверем, прижавшимся к столешнице и оскалившим клыки, занес нож Убби. Видно, подбежал к помосту первым…
– Назад, – просипел Харальд, не в силах пошевелиться.
Возглас вышел слабым. Но Убби по ту сторону столешницы замер, недовольно глянув на него.
А потом лица мужиков за помостом начали исчезать в багровом тумане. И Харальд еще успел осознать, что сейчас все будет кончено. Он опять станет бессловесной тварью, а волчица останется один
Но можно взять немного силы!
Мысль, прорвавшаяся сквозь багровый туман, оказалась соткана больше из образов, чем из слов. Он мог взять немного силы, как взял когда-то у Одина. Волчицу тоже ранили в живот. Зачерпнуть часть силы, а потом спасти её… Сванхильд?
И Харальд рванулся сквозь багряное зарево назад, к зверю. Снова посмотрел на все глазами волчицы – и своими глазами. А может, это были глаза змеи над его плечом?
Мир для той, что лежала на столешнице, уже начал темнеть. Звериное сознание помутилось.
Он потянулся к одной из черных струй, что закручивались кольцами в волчьем теле – и поблескивали редкими белыми искрами, совсем как тьма, из которой состояло оружие богов. Струи казались в теле зверя чужими. Прежде Сванхильд сияла только алым, он это помил…
Черные кольца задергались, стрельнули по всему телу волчицы, расправляясь щупальцами и ускользая. А Харальд, ощутив вдруг прилив тяжкой ненависти, снова потянулся – всем своим сознанием, всем тем, чем он был, видя перед собой лишь черные струи. И все-таки зачерпнул одну из них. Сразу впитал, ощутив, насколько он сам иссох и обессилел от странного голода.
от тут же обожгло горечью. Оставшиеся черные щупальца задергались,извиваясь разрубленными червями.
аральд снова зачерпнул.
Кожу его собственного тела, застывшего перед столом, облизало жгучим холодом и ознобом. Труди дернулась у него в объятьях, вонзила ногти в шею, другой рукой придавив Харальду кадык с такой силой, какой не ожидаешь от слабoй женщины. Но он, поспешно отлавливая следующее черное щупальце, этого даже не заметил.
Только руки, словно жившие своей собственной жизнью, стиснули Труди еще крепче. А по телу Харальда снова прошлась судорога желания. Теперь едва заметного, не такого острого, как прежде. Мелькнули перед глазами клочья багрового тумана – мелькнули и растаяли в черно-белых тенях…
Харальду было нe до этого.
Ещё одно щупальце. И ещё!
потом в теле волчицы вдруг слабо плеснуло то, что в нем осталось – сила, отливавшая алым. Правда, её там оказалось немного, на самом донышке. Черных колец больше не было…
И Харальд отпрянул, с ужасом осознавая, что взял слишком много.
Зато змея над плечом радoстно шипела. Не было больше багровой пелены. В глаза ему сверкнули золотом огни факелов – однако желто-рыжие языки пламени тут же выцвели, а мир снова засверкал черно-белыми тонами. Слoвно он по-прежнему был в теле волчицы.