Дар памяти
Шрифт:
Пока только то, что можно сделать второй контур чар на некотором расстоянии от основного и сплести его с сигнальными чарами. Это обеспечит возможность скрыться за основным контуром до того, как второй будет смят. Но либо нельзя будет выходить за первый контур усталыми и пьяными, либо все время надо будет ходить с портключами.
Не очень-то весело, - хмыкнула Эухения.
Меня беспокоит, что ты здесь все время одна, - заметил Ромулу. – Марта была изгнана из рода, однако она считает, что на нее может действовать родовое проклятье. Может быть, ее связь с родом
Они пропускают поименно, Ромулу. Только нас или строителей, а посторонних – только при двойной аппарации с кем-то из своих.
Вот-вот, двойная аппарация. Что если она решит использовать кого-нибудь очень недовольного?
Нику, ты имеешь в виду?
Ромулу только вздохнул.
Тебе не надо за меня бояться, Ромулу, - улыбнулась сестра. – Я защищена лучше, чем ты думаешь. И как бы Ника ни злилась, она не сможет мне навредить.
Я слышал, что она потребовала свою долю.
На что мама ей ответила, что она не получит денег до совершеннолетия. И ровно столько, сколько ей будет выделено.
Но распоряжаешься деньгами ты.
Хуан Антонио. Он распоряжается также и моими деньгами, потому что и я несовершеннолетняя.
Однако он выдаст тебе или ей любую сумму по твоему слову.
Эухения отмахнулась:
И на что ей сейчас тратить деньги, кроме учителей, которых мы оплачиваем сами? Она сейчас каждый день в Мадриде занимается чарами, защитой и арифмантикой, а Эухенио подтягивает ее в зельях. Мама решила, что лучше отправить ее в Дурмштранг на будущий год.
Ромулу сомневался, что это было хорошее решение, но промолчал. В конце концов, у него были свои заботы. И не только заботы.
Он подумал о том, что завтра увидит Северуса, и иголки мгновенно исчезли. В конце концов одно его детское желание уже сбылось. Стоит ли требовать большего? И разве не стоит Северус каких-то развалин...
Над озером, заложив крутой вираж и коснувшись воды крылом, промчалась большая белая птица.
Иди в замок, Ромек, - улыбнулась Эухения Виктория. – Скоро здесь будет Гжегож, а ты ведь не хочешь, чтобы еще кто-то увидел тебя.
Стоило Ромулу дизаппарировать, как Эухения услышала знакомые шаги за спиной.
Ты так долго, - с легким упреком сказала она.
Гжегож забрался на парапет, где недавно сидел Ромулу. Отросшие волосы золотились на солнце.
Мария Инесса попросила меня забрать Нику, раз уж я все равно сегодня был в Мадриде.
Твоя сестрица – тот еще подарок. За десять минут она успела произнести столько гадостей, сколько не услышишь и в темных переулках.
Обо мне, конечно? – усмехнулась Эухения Виктория.
Гжегож неопределенно махнул рукой и уставился в озеро.
Что-то случилось? Ведь не Ника же?
Нет, не Ника.
Гжегож опустил голову:
Ты права, меня кое-что беспокоит, связанное с отцом. Некоторые
Это… касается нашей помолвки?
Нет. От помолвки он в восторге. Я уже подвел его однажды, и столь выгодная помолвка – это даже некий способ оправдаться в его глазах, - тонкие губы Гжегожа болезненно скривились.
– Скорее уж он не простит мне, если я ее расторгну. Но есть кое-что другое…
Он замолчал, и Эухения поняла, что он не собирается больше делиться.
Когда ты представишь меня ему? Я бы хотела узнать его как можно ближе, - сказала она, думая, что, вполне вероятно, она могла бы помочь и справиться там, где не может справиться Гжегож, как всякий, куда менее тонко чувствующий, мужчина.
Боже упаси, - ответил Гжегож, и к недоумению Эухении, в его глазах плеснул самый настоящий ужас: - Боже упаси.
К вечеру Эухения повеселела. Мартина, получив письмо от Ромулу с соответствующей просьбой, решила остаться и помочь. Не то чтобы Эухения была в восторге от такой компании, но выбирать не приходилось. Это взрослая жизнь, сказала она себе. Пора уже смириться с тем, что приходится взаимодействовать с теми, кто неприятен. Бывает и хуже.
Она дома. Она защищена. У нее есть Гжегож, и у нее есть деньги. Это уже немало.
Около пяти часов она сидела в библиотеке, делая выписки из очередного решения очередного совета директоров, когда дверь открылась, и в нее вошел Максима.
Ты здесь? – изумилась Эухения.
Если брат и появлялся на выходных, то это происходило обычно в субботу. Учебу он не игнорировал никогда.
И не один, - отвечал, между тем, тот, пропуская в дверь гостя.
Это был Фернандо Ферейра, и, судя по тому, как он посмотрел сначала на Макса, потом на нее, потом опять на Макса, речь шла о чем-то важном.
Эухения ответила на приветствие и хотела призвать бутылку вина, но Фернандо прервал ее движение.
Можем мы поговорить не здесь? – спросил он. В его голосе чувствовалась нервозность. – Где-нибудь на открытом пространстве желательно, - продолжил Фернандо.
Эээ, - Эухения оглянулась на Макса, - Фуэнтэ Сольяда? Там сейчас никого, но… Мы оба еще не аппарируем. Нам потребуется сопровождающий.
Фернандо быстро облизнул губы.
Не хотелось бы, - сказал он.
Я мысленно покажу тебе, куда аппарировать, - нашел решение Макс. – Сначала ты аппарируешь со мной, потом с Эухенией. Надеюсь, мне нет необходимости просить тебя не распространяться о моих ментальных навыках?
Нет. Конечно, нет, - отмахнулся Фернандо. Он подошел к Максу и обнял его за плечи. Несколько секунд, и они оба с громким хлопком исчезли.
Мор! – позвала Эухения.
Да, госпожа, - маленький слуга немедленно материализовался из воздуха.
Две бутылки вина, три бокала и сэндвичи и салфетки в пикниковую корзину. Оставишь в Фуэнтэ Сольяда рядом с восточной или южной башней так, чтобы никто не видел.