Дар памяти
Шрифт:
Потом вдруг усмехается.
Мне никогда не достаточно, Северус, - говорит горько. Наклоняется и, прежде чем я могу помешать этому, нежно целует меня в лоб, а затем в губы. – Вернешься в замок, зайди ко мне, - добавляет и уходит.
Я оторопело смотрю на место, где он только что стоял. Как же мне без его выкрутасов хорошо жилось…
Филиус, против обыкновения, оказывается в доступе, и все дело улаживается в полминуты. Возвращаюсь к креслу, глядя на несчастную сову, потом откидываюсь на спинку и прикрываю глаза. Феерия. Ищу дом для нынешнего любовника, сова одного бывшего клюет меня, а второй бывший меня целует. Я, однако, популярен…
Разворачиваю
Как минимум убедиться, что у совы ничего не сломано.
И узнать, что с ней вообще. В жизни не видел, чтобы почтовая птица так на кого-то набрасывалась. Несколько раз клюнуть, чтобы заполучить печенье – да. Но то похоже скорее на щипки, а не на желание кого-то растерзать. Или?..
«Вернешься в замок, зайди ко мне», - сказал Альбус. Что он имел в виду? Откуда он узнал, что мне придется уйти?!
Достаю записку. Кругловатые буквы. Почерк вроде бы Фелиппе, но... сравнить сейчас не с чем. Книга по ритуалу, в которой были его заметки, у Анабеллы. А если кто-то зачаровал сову Фелиппе, чтобы та отнесла чужое письмо? Не кто-то, а один конкретный маг, и, разумеется, Альбус знает об этом и пытается мне подсказать…
Пытаюсь проверить птицу на чары, но, признаюсь, я вовсе не силен в том, что связано с магическими животными. И не припомню, чтобы на уходе преподавали болезни сов…
Что ж, Хагрид неизбежен. Бреду к хижине, холодно и страх – а если что-то с Фелиппе, сжимает живот в тугой болезненный узел. Если он получил доступ к моим мыслям, то проще всего вывести из строя одного из участников ритуала. И кто, как не Фелиппе, наименее защищен?
Но Хагрид, выслушав историю про лестницу,только сокрушенно качает головой. Кладет птицу на стол, я отступаю и, наведя палочку, отменяю заклинание. Ожидаю новой атаки, но ничего не происходит. Сова чуть-чуть шевелится, потом дергает крылом и вдруг издает резкий звук, похожий на плач. Хагрид гладит ее по голове.
Не жиличка она, Северус, - расстроенно говорит он.
– Бешенство у нее, бедняжки.
Бешенство? А есть ли вероятность, что так могли сработать наложенные на нее чары?
Нету тут никаких чар, - вздыхает Хагрид. – Помирает она. Может, мышку бешеную съела али кролика.
И все-таки не могу удержаться. Ноги сами несут обратно в замок, в библиотеку, тем более времени еще только шестой час. Через сорок минут я знаю о почтовых совах почти все, в том числе, что если бы были какие-то чары, я бы определил их с ходу. И все же на сердце неспокойно. Потому решаю отправиться прямо сейчас. На всякий случай заглядываю еще раз к Филиусу и прошу его сделать мне портключ до земель Хогвартса. Мне еще не приходилось быть ему обязанным столь часто, и я упорно напоминаю себе, что это для общего, и в том числе его же собственного, блага. Потом он пакует меня в чары невидимости, и спустя двадцать минут я оказываюсь на косогоре у дома Фелиппе.
Аппарировать не рискую и поднимаюсь, сжимая портключ в руке, готовый стартовать в любую секунду. Репьи от мантии, конечно, при таком раскладе отцеплять некогда. На середине косогора натыкаюсь на сигнальные чары, принимаюсь их распутывать
Рисковать не стоит.
Фелиппе! – забываю о том, что невидим.
Северус? – на его лице проступают сначала растерянность, потом радость и понимание, а в следующий миг – досада.
Нет, не может быть, чтобы это был не он. Кто-то под оборотным уже встал бы в боевую стойку. Если только…
Делаю шаг к крыльцу, проверяю его на Империус (насколько могу при таких обстоятельствах, конечно) и снимаю маскировку.
Ты рано, - говорит он, пристально вглядываясь в меня и убирая палочку.
Всего лишь на полчаса раньше, - замечаю я.
Да, но…
Ох, ну я и идиот! Он бос и полураздет. Конечно же…Он молод и красив, и с какой стати ему быть монахом? Тем более что он наверняка нашел себе кого-то поприятнее меня. И, скорее всего, потому и отшил.
Ты занят, - не следовало бы так делать, но не могу сдержать усмешки. – Я подожду.
Нет, нет, - Фелиппе протестующе машет руками и хватает меня за рукав. – Это не то, что ты думаешь. Это даже, наверное, кстати, услышать все из первых уст, только… - он отволакивает меня за угол дома и понижает голос до еле различимого шепота: - Пожалуйста, если она спросит, как мы познакомились, не говори ни слова про Джейн. Скажи, что у нас есть общий друг, но не больше.
Хорошо, - не очень понимаю я.
Пойдем, пойдем.
Не выпуская мою руку, Фелиппе тащит меня наверх. Мы оказываемся в его комнате. На диване сидит женщина, волшебница в темно-коричневой мантии и с волосами медного оттенка. Она рассматривает колдографии, лежащие у нее на коленях, и не поднимает головы, пока Фелиппе не окликает ее:
Мария Инесса.
Вы! – восклицает она, поднимаясь. Колдографии осыпаются на ковер, а в руке ее - палочка.
Комната большая, и нас разделяет не меньше десяти футов, но я невольно отступаю назад. Женщина из дома на озере. Женщина, которая дала мне шкуру летейской жабы. Однако сейчас в ее глазах, голосе столько ярости, а в ней самой – я это помню еще по прошлой встрече – столько силы, что, несмотря на то, что моя палочка тоже сама собой скользнула мне в руку, у меня вовсе нет уверенности, что меня не вынесет сейчас из дома. Или не случится кое-что похуже.
Вы с ума сошли! – в руках Фелиппе тоже палочка. А еще он только что стоял в стороне от меня и вдруг оказывается впереди, на «линии огня». Сумасшедший. Идиот.
Однако его тактика срабатывает. Мария Инесса слегка опускает палочку.
Ты знаешь, кто это? – спрашивает она, и я понимаю, что худшее миновало. В ее голосе уже не ярость – холод.
Разумеется, - фыркает Фелиппе. – Северус, мой близкий друг.
Я не об этом, - отмахивается она. – Ты знаешь, что он Пожиратель?