Дар памяти
Шрифт:
Но отрицательно качаю головой – после разговора с Ромулу я вряд ли буду в настроении видеть кого-то еще.
Благодарю, но нет. Уверен, твоя возлюбленная не откажется составить тебе компанию.
Кажется, у меня в груди целая кузница, и там бьет молотком по наковальне злобный маленький гоблин, искры летят во все стороны, обжигая, выжигая ребра изнутри.
Филиус смеется.
Я на ней женюсь, Северус, - заверяет он. – Вот увидишь, я на ней женюсь.
Почему-то я ничуть не сомневаюсь. Филиус идет собирать толпу в Хогсмид, а я спускаюсь в подземелья, проверяя по пути, не разлил ли кто-нибудь
Под моей дверью предсказуемо дежурит Брокльхерст.
Вопросы моего душевного состояния и здоровья мы тоже обсуждать не будем, - рычу в ответ на ее взгляд и, пресекая попытки вовлечь меня в глупую болтовню, отвожу ее в лабораторию. Главное, чтобы она хорошо делала свое дело, а остальное меня не интересует. Возвращаюсь в гостиную, варю себе какао, и едва успеваю сделать глоток, как в дверь начинают со всей дури колотить. Да, только этого для полного счастья и не хватало! Поттер.
Выхожу в коридор, тащу его за руку до кабинета и, захлопнув за нами дверь, тщательно проверяю чары. На нем, в кабинете, бросаю на всякий случай даже Хоменум Ревелло. Конфундус, конечно же, с Поттера опять слетел. Что ж… в конечном итоге я должен быть рад тому, что он ему не поддается, разве нет?
Какого черта вы здесь забыли?
– спрашиваю.
Я знаю, что его интересует, поэтому ответ немного ошеломляет.
Мне про сову вчера рассказали. Вы в порядке? Вы кубок сегодня уронили…
И вы решили, что самое лучшее – прийти и посмеяться?
– это правда единственное, что я смог придумать. Надо было бы резче, но я вижу - он действительно беспокоился. И меня вдруг сметает этим беспокойством. Он так похож на Ромулу, что я просто не могу…
Я? – он словно сам сомневается в своих словах. – Нет. Я просто хотел узнать, как вы… Вообще-то это не про сову, я слышал, как Макгонагалл и Хуч говорили, что вам на педсовете стало плохо и Помфри потом ругала Дамблдора из-за того, что он не освободил вас от дежурств. И Макгонагалл сказала, что у вас с сердцем плохо еще с детства.
Салазар, еще и это! Они, что, по школе ходят, размахивая моим диагнозом?
Поттер, уверяю вас, с моим сердцем все в порядке и смерти моей вы не дождетесь.
Совершенно очевидно, что он не верит, но не Обливиэйтом же в него кидать, в самом деле. Тем более, как мы выяснили, на нем ни одно заклинание не держится.
Кстати, это даже хорошо, что он пришел. До ритуала несколько дней, а Поттеру, одному из главных действующих лиц, про него совершенно неизвестно.
Пропустите тренировки на этой неделе.
Вскидывается:
Это еще зачем? Вы прекрасно знаете, что без меня никто не будет тренироваться! Хотите, чтобы мы проиграли, да?
Ну как есть идиот идиотом.
Вы мне нужны целым и невредимым к выходным. У нас пока есть дела поважнее, чем гоняться за снитчем.
А.
Ну слава Салазару, дошло.
И директору на глаза не попадайтесь, Поттер.
Очень не хочется думать о том, что он решит все же перестать доверять сальноволосому ублюдку и отправится отсюда прямо к Альбусу.
Качает головой и смотрит на меня так, будто ищет в лице какой-то
И тут вдруг мне кто-то словно сжимает руку возле запястья. Я подпрыгиваю с палочкой в руке, Хоменум Ревелло ничего не обнаруживает. А руку мою сжимает только еще крепче, и от этого горячо, и я только успеваю подумать, что это какое-то новое смертельное проклятие, действующее на расстоянии, и единственное, чем я в таком случае могу ответить (попробовать ответить!) – стихия, а в следующую секунду на Поттера обрушивается водопад. И не просто водопад, а как будто на него вылили с потолка полбочки воды с кусками льда.
Холодно же! – орет он, отплевываясь, и до меня вдруг доходит – это Поттер, идиот малолетний, «жал» мне руку.
О Мерлин, - медленно отходя от испуга, сажусь на парту, - за что мне это?
Что было бы, если бы моя магия ответила сильней?
Но ведь получилось же! – улыбается. – Я просто подумал…
Силы небесные, пойду срочно готовить Хогвартс к эвакуации – Поттер подумал!
Нет, ну правда же, - вычесывает пятерней из волос кусочки льда, бросает высушивающее (знает его, оказывается) и садится на парту напротив совсем близко, так, что мы едва не соприкасаемся ногами. – Если стихию можно использовать в плохом смысле, то есть как боевую магию, то почему как исцеляющую нельзя?
Нет, это он явно не сам догадался. Сам он до такого додуматься просто не мог.
Грейнджер подсказала?
Почему сразу Гермиона?
Потому что у вас, Поттер, только квиддич на уме.
Да, а еще следить за тем, чтобы Волдеморт не прикончил меня ни во второй, ни в третий, ни в четвертый раз, и так далее – до бесконечности.
Смотрит так озлобленно, будто это я на него Темного Лорда натравил. И вдруг вспоминаю, что действительно – я. Благодаря мне не только Лили погибла, но еще и этот идиот без родителей растет. И по большому счету, из тех, кто может его защитить, сейчас, кроме меня – никого. Не Альбус же, в таком состоянии… Черти что.
Судя по его словам, и он думает о чем-то подобном.
А после выходных… вы меня опять заобливиэйтите, да?
Нет, Поттер, не заобливиэйчу.
Но что-то с памятью все равно сделаете?
Я пожимаю плечами.
Зачем? Я не понимаю, - говорит он, и в его голосе такая твердость, что ясно – он не сдастся так просто. – Чтобы директор не узнал? Но разве после ритуала не все равно будет?
После ритуала, - отвечаю, - я объясню вам, зачем. И уж будьте уверены, Поттер, эти причины достаточно взрослые.
Но если я и хотел его задеть, то не выходит.
Вы не понимаете, Снейп. Вы совсем ничего не понимаете, - сердито начинает он.
Я мгновенно прихожу в точку кипения и уже открываю рот, чтобы озвучить, сколько баллов с Гриффиндора слетят за обращение к профессору без должной вежливости, как он продолжает:
Я не хочу больше вас ненавидеть. Вы единственный относитесь ко мне по-другому. Не как к победителю Волдеморта, и без дураков, как директор.
Директор, Поттер, который относится к вам, как вы выражаетесь, с дураками, жизнь за вас готов отдать.