Дар памяти
Шрифт:
Никто не знает, сколько продержится это правительство, - покачала головой Эухения.
Это мы с вами понимаем, а вот простому магу, напуганному появлением вероятного темного мага, это не объяснить. Министр же магии – должность выборная. Ввиду отношения к вашей семье трудно ожидать, что он окажется нелояльным к вам, однако его позиция не так уж крепка. До выборов всего год, а он и так уже сидит на этом посту два срока. Некоторым это мозолит глаза…
Эухения упала в кресло, пытаясь переварить услышанное. Фернандо подошел к окну, отвел занавеску и уставился на внутренний дворик.
То
Не дождавшись ответа, она продолжила:
И что же делать? Умереть? Тогда я точно никому мешать не буду.
Фернандо неожиданно улыбнулся:
Можно распустить слух, что вы собираетесь в Польшу вслед за мужем. По сути, никто не будет проверять, где вы находитесь. Но спокойнее точно станет.
Что же такое Марта про меня наговорила?
Иной раз и правду можно подать под таким соусом, что она окажется совершенной неправдой, - обтекаемо сказал он.
Но вы же… вы помощник министра информации, вы же все это знаете! И если есть слухи против меня, то, наверное, можно запустить и какие-то хорошие слухи.
Увы. Люди не любят верить в хорошее, разве вы не заметили? В плохое поверить куда проще. Вы, возможно, могли бы опровергнуть слухи о себе своим присутствием на балах и приемах, было бы видно, что в вас нет ничего зловещего, но вы не ведете светскую жизнь…
Эухению передернуло.
Благодарю покорно, но лучше я сбегу в Польшу!
Я так и подумал, - улыбнулся Фернандо.
Послушайте, вы опять меня пугаете. Вы всегда пугаете меня, когда появляетесь, - вздохнула Эухения.
А, - улыбка Фернандо стала еще шире. – Я вас сейчас напугаю еще больше. – Он полез в карман и вынул знакомую шкатулку.
Вы ее открыли! – ахнула Эухения.
Открыл, и более того – кое-что выяснил.
В шкатулке оказалась палочка темного, с бордовым отливом дерева, с чуть искривленным верхом, по виду очень старая, с многочисленными царапинами. Эухения взяла ее в руки и обнаружила на рукоятке следы зубов.
И что же вы выяснили? – спросила она. – Этой палочкой творили страшную темную магию?
Похоже, что так. Знаете ли вы, что есть заклинание, которое проявляет заклинания, произнесенные палочкой?
Да, конечно.
И что есть заклинания, которые стирают следы заклинаний, для того, чтобы они не были выявлены?
Да.
Кто-то пытался произнести такое заклинание над этой палочкой, но то ли плохо знал заклинание, то ли передумал, и теперь это заклинание вплелось в заклинания, которые были произнесены владельцем палочки.
Это что-то означает?
Фернандо снова прошелся по библиотеке, потом вернулся и сел в кресло напротив Эухении:
Мне кажется, это могло бы пролить свет на тайну, которую от нас прячут. Я бы хотел узнать, чья это была палочка, почему кто-то хотел стереть заклинания и почему палочка лежала в этой шкатулке. Макс сказал, что вы нашли этот сундук в кладовке.
Да, когда играли в прятки. Но я не знаю, как он оказался в башне.
То есть, не вы его туда перемещали?
Нет,
Фернандо нахмурился и забарабанил пальцами по подлокотнику.
Получается, сундук спрятал тот, кто не хотел, чтобы его нашли? – спросила Эухения.
Или наоборот, кто очень этого хотел.
Но зачем? И каким образом вы собираетесь что-то выяснить?
Мне удалось немного расшевелить шкатулку заклинанием, проявляющим память вещей. Но видны лишь неясные образы. Я уверен, что в монастыре мы могли бы узнать от нее больше. Чем ближе к месту преступления, тем магия интенсивнее.
Рука Эухении дернулась, и кофе пролился на колени. Фернандо быстро, несколькими четкими взмахами убрал последствия.
Почему вы думаете, что произошло преступление?
Потому что внутри шкатулки остаточный фон темной магии, а в чарах, которые запирали ее, темной магии не было. Видимо, ее упаковывали в шкатулку не там, где ею пользовались.
Логично. И нам нужно отправиться в монастырь?
Фернандо улыбнулся и встал:
Я хотел вас попросить составить мне компанию, но теперь думаю, наверное, стоит все же дождаться Максима? Если мы лишим его удовольствия увидеть все своими глазами, ему это не понравится. К тому же, это старая история, и нас никто не торопит.
Отказавшись от кофе, он попрощался и ушел. Эухения осталась в библиотеке. Она забралась на подоконник, разглядывая неровные клумбы во внутреннем дворике и размышляя о неприятных новостях, и в том числе о поведении Фернандо. Когда тот пришел, то был похож на замороженного, опять же это «вы» после того, как в прошлый раз они перешли на «ты». Эухения даже не рискнула попросить его вернуться к нормальному общению. Однако в процессе Фернандо оттаял, и ей самой уже было грустно, что он ушел. С другой стороны, на вопрос про Марту он не ответил и явно не хотел это обсуждать. Эухения и сама не знала, хотела ли она знать больше, но, с другой стороны, чем больше знаешь, тем проще действовать. Вот только что ей делать?
Может быть, и вправду сбежать в Польшу? Но Гжегож, кажется, вправду привязался к ее семье, и как было оставить, например, Полину Инессу? Как было оставить маму, Ромулу, да и что греха таить, Хуана Антонио? Все они были частью ее жизни, и она слишком хорошо помнила, какой шок испытала, когда Макс отбыл в Дурмштранг. Эухения ощущала себя платьем, которое носили-носили, гладили-гладили, любовались-любовались, а потом взяли и просто потому, что кто-то бросил на него косой взгляд, вдруг изо всех сил потянули и разорвали пополам. Она понимала, что Максу нужен был этот опыт, нужны были друзья вне семьи и самостоятельная жизнь. Она видела, как у него горели глаза в первые месяцы, и как, оказавшись дома на выходных, он сразу уже стремился назад, и в каких выражениях он описывал общение с Крамом и другими мальчишками на два-три курса старше него. Кроме того, всего за полгода он повысил дуэльное мастерство и явно стал увереннее вместо того, чтобы просто демонстрировать уверенность. Она понимала, и гордилась, и радовалась, и все же…