Дар памяти
Шрифт:
Кажется, я опять уткнулся носом в стену и пытаюсь разглядеть что-то в тех условиях, в которых вообще ничего увидеть невозможно, думаю я, переливая зелье в кубок и запечатывая его заклинанием. Я устал от всей этой ситуации и от вывертов Альбуса так, что уже не вздохнуть. Мне надо отвлечься, отойти как можно дальше, чтобы я мог посмотреть на все со стороны.
И вдруг, пялясь на прожилки пока еще запертой двери своих комнат, я понимаю, кого действительно хочу видеть. Ромулу. В его присутствии я отвлекаюсь от всего остального. И тролль с ним – пусть даже будет маггловский кинотеатр.
========== Глава 35 Догадки. ==========
POV
В понедельник и вторник школа ревет от восторга – сальноволосый ублюдок отменил уроки. Утром я выхожу к завтраку, чтобы показать, что я здесь и контролирую процесс. МакГонагалл и Флитвик заканчивают убирать лужу розовых соплей перед входом в Большой зал.
Надеюсь, вы накажете Уизли по всей строгости, Минерва, - бросаю я издевательски ей под руку, когда она наливает себе сок. Сок, конечно же, проливается ей на колени.
Я накажу виновных так, как они того заслуживают, Северус, - холодно говорит она, очистив платье.
Ясно, снимет максимум десять баллов, если не пять. Если вообще даст себе труда провести расследование. Хотя по мне нет ничего проще – спросить у портрета сэра Кэдогана, когда Уизли покинули гостиную Гриффиндора. Уходя, я всматриваюсь в одного из них, он отвечает мне дерзким взглядом, не отводя глаз, и я этим пользуюсь, чтобы извлечь из его памяти все, что мне нужно. Ну ничего, в ближайшие дни их можно ожидать на территории Слизерина, вот тогда заведовать баллами буду я. Надо будет установить дополнительные охранные чары на лестницу, потому что с этих идиотов станется развести свое сопливое озеро на крутых ступеньках. Интересно, когда они поймут, что заигрываются – когда кто-то погибнет или покалечится так, что останется инвалидом на всю жизнь? Или это их тоже не остановит?
Я возвращаюсь к Альбусу с новой порцией противоядия. Он по-прежнему спит. Его лицо кажется таким болезненно беззащитным, что у меня пересыхает в горле, и я тороплюсь отвернуться, чтобы не поддаваться жалости. У меня слишком много задач, чтобы отвлекаться на чувства. И время, возможно, играет против меня. Или нас, если я рискну предположить, что Альбус все-таки на моей стороне.
Под предлогом лечения Дамблдора, я занимаюсь и собой. Пришлось даже кое-что забрать из запасов Помфри, так как сил на то, чтобы варить кучу лекарств, не было. В перерывах между приемами зелий – моими и Дамблдора - я тоже сплю, прямо здесь, на кушетке, которую трансфигурировал из кресла у дальнего окна.
После того, как я спаиваю ему противоядие, Альбус лежит с каменным лицом. Мы почти не разговариваем, но он четко слушается моих указаний. Альбус - некапризный пациент, и я стараюсь не обращать внимания на тепло, которое растекается внутри от того, что он по-прежнему доверяет мне себя. Минут через пять после принятия противоядия начинается приступ, часть отравы выходит с кровавой рвотой, часть – в виде пены через кожу. Дерунчик выгоняет ее из организма всеми доступными способами.
Пока Альбуса рвет, я держу его в руках, потом, набросив все очищающие, пою его восстанавливающим для печени и укрепляющим для сердца и ложусь рядом с ним – согревать. Его трясет так, что кровать подскакивает, но через несколько минут он отходит, расслабляется и засыпает, и я ухожу спать на кушетку.
Под вечер приступ особенно
– Северус, - шепчет он в полусне, - хороший мой…
Один раз он уже болел так лет восемь назад. Только в тот раз какой-то особо зверской простудой – покатался на коньках со своим приятелем Элфиасом Дожем. В тот благословенный год в школе на рождественские каникулы осталось всего три ученика, и мы с Дамблдором провели десять дней в коттедже у Дожа. Нельзя сказать, что там было плохо. Теплый маленький дом, вкусные наливки и шахматные партии по вечерам, прогулки по окрестным холмам. Днем Альбус ходил собирать со мной вьюжник и листья снегомола, который очень хорош для успокоительных и сердечных, но которым все зельевары, кроме меня, по совершенно непонятным причинам пренебрегают.
Естественно, мы не просто так ходили. Дож пару раз просился с нами, и мы каждый раз его нечаянно теряли в лесу. Помнится, там было одно дерево, хорошее такое, толстое, которое, раздваиваясь, образовывало нечто вроде сиденья… очень шершавое дерево… Это я полной мере ощутил, когда мантия во время процесса сбилась мне до подмышек, а Альбус был в таком раже, что не заметил. Да и я, честно говоря, был не в том состоянии, чтобы останавливать его. А Альбус со своей сухой кожей так вообще себе всю спину ободрал в следующий раз…
Ну а чтобы добрый старый Элфиас на нас не обижался, значит, Дамблдор ходил с ним кататься на коньках. В тот день мы с Альбусом вообще трахались, как сумасшедшие, катаясь по холодной земле, и я как чувствовал, что каток не приведет ни к чему хорошему. Оттуда Дож уже практически принес Альбуса на себе. Не знаю, какой идиот придумал, что магам нипочем маггловские болезни. Я уже не говорю о том, что Дожу захотелось кататься с Альбусом именно на маггловском катке, где была тьма народу. Так или иначе, мне пришлось сварить четыре разных лекарства, прежде чем Альбусу хотя бы чуть-чуть стало легче, а температура его тела стала отличаться от точки-при-которой-вот-вот-закипит-кровь. Разумеется, лечил я его уже в Хогвартсе, куда немедленно перенес через камин. Дож потом извинялся бесчисленное количество раз.
Но как же все-таки то время отличалось от этого! Тогда казалось, что еще целая жизнь впереди, и до того, как Поттер приедет в Хогвартс, целая вечность, и вот, теперь уже совершенно точно никакой вечности, а только осколки былого счастья… да, счастья… И сердце Альбуса стучит под моей рукой, но уже не я его слушаю, сжимая эту худую спину в объятиях ночами.
Я осторожно, стараясь не разбудить, перекладываю его и слезаю с постели. Выглядит он по-прежнему не очень. Сажусь на кушетке, обняв руками колени, и думаю, думаю о том, что он во сне видел меня. Звал меня.
Обычно меня будит маггловский будильник, который я принес с собой из подземелий. Его подарила мне Лили: как-то я проспал контрольную по трансфигурации после ночной варки зелий. Однако в этот раз я просыпаюсь от того, что Альбус вновь заговаривает во сне.
Нет, пожалуйста, нет. Я все сделаю, только не убивай, - говорит он. И его голос звучит так жалобно, что я зажимаю рот рукой, чтобы не закричать. Он просто не может молить так. Альбус Дамблдор просто не может унизиться до такого! Только не это!