Дар памяти

Miauka77

– Похоже, мой друг, - пробормотал Леонардо себе под нос, старательно отводя взгляд от чересчур ревнивой Анхелики, - наша девочка начинает выздоравливать.

Еще через час Полина Инесса зашла в свою комнату, посмотрела на спящую сестру и тихо попятилась назад. Через пятнадцать минут баронесса, искавшая дочь для серьезного разговора, нашла ее в пустой комнате мальчиков в левом крыле второго этажа. Полина Инесса сидела на корточках между кроватью Эухенио и окном, безжалостно наматывая на палец длинную темную прядь. В ответ на вопросительный взгляд баронессы она произнесла:

Она черная,

мама. Теперь она совершенно черная.

По-видимому, у тебя особая связь с любым из членов семьи, и каким-то образом ты вписала в поле родовой магии намерение помогать каждому из Вильярдо, - Мария Инесса ходила по кабинету, время от времени поглядывая на дочь, забравшуюся с ногами в одно из кресел. Полина Инесса казалась вся составленной из одних углов, и баронессе невольно приходила на ум сказка про гадкого утенка. – Таким образом, когда он призвал на помощь родовую магию, ты ему помогла. Но поскольку это все же поле родовой магии, а оно никогда не допустит причинения ущерба никому из членов семьи, то опасность быть убитой тебе не угрожает. Соледад не права. – Присев на краешек стола, баронесса переплела пальцы и вновь расплела их.

Но это означает, что он может как бы случайно перетянуть всю нашу защитную магию, и тогда мы все будем в опасности? – еще не до конца убежденная сама не зная в чем спросила Полина Инесса.

Это означает, что вам нужно подтянуть уровень защитных заклинаний. Всем, - отрезала баронесса.
– В отличие от большинства волшебников, которые даже никогда не слышали о родовой защитной магии, мы – избалованное семейство. Абсолютно избалованное. Мы полагаем, что она сама все за нас сделает, поэтому не тренируемся в полную силу. Мы забываем, что защитная магия – это всего лишь дополнительная защита, и что к ней нельзя обращаться в любое время, что ею можно пользоваться только, если опасность действительно смертельная!

А как он мог воззвать к защитной магии, если это не был кто-то из вассального круга? Ведь защитной магией могут пользоваться только те, кто давал вассальную клятву тебе, как главе рода? Разве не так? Или… это все-таки был кто-то из наших?

Баронесса покачала головой:

Нет, браслеты ни у кого не вспыхивали, даже у Риты. Возможно, магия рода сама пришла ему на помощь… - сказала Мария Инесса осторожно. – Или, возможно, она просто объединилась с родовой защитой Риты, которая на тот момент находилась поблизости.

А не мог ли он просто взять чужую родовую защиту? Защиту того, кто находился под боком?

Мария Инесса посмотрела на дочь пристально:

С чего у тебя возникло такое предположение?

Он использовал Вим Дедуко. Знаешь это заклинание?
– Полина Инесса вернула матери внимательный взгляд. Та медленно кивнула.

Я понимаю, о чем ты. Хоть я и не слишком довольна тем, что ты знаешь такие заклинания.

Я знаю только, что оно существует. Но я ведь все равно не могла бы произнести его?

С помощью родовой магии, возможно, смогла бы, - отозвалась баронесса. – Ведь это защитное заклинание. Что же касается того, что это кто-то чужой воспользовался

нашей родовой магией… Она на то и родовая, что ею не сможет воспользоваться никто чужой. Более того, ею не сможет воспользоваться ни один человек, который желал бы причинить зло вассальному кругу. Следовательно, он однозначно Вильярдо. И как бы ни было лестно, что среди Вильярдо есть столь сильный маг, надеюсь, что Рита ошибается хотя бы в оценке его силы. И что он, как минимум, не является самым сильным магом мира.

Он темный, да?

А это не очевидно? Ты в своем видении стояла в луже крови, а вокруг были трупы, порезанные в лохмотья. Кроме того, чары полета относятся к очень темной магии.

Рита говорит, что это было круто, гораздо круче метлы!

С Ритой я уже поговорила как следует по поводу ее самонадеянного поведения! С тех пор, как они спелись на похоронах Мэри с этой Тонкс, - Мария Инесса вложила в последнюю фразу все свое презрение, - она как будто стала еще более буйной, чем была.

Полина Инесса вздохнула. Она полагала, что дело было вовсе не в этой неизвестной Тонкс.

– Я не знала, что чары полета относятся к темной магии, - сказала она. – Что они такого делают?

Баронесса пожала плечами.

– Что обычно делает черная магия? Превращает человека в зверя…

Значит, я помогла темному магу, - еле слышно пробормотала Полина Инесса. И засмеялась: - После всего-то! Я книги по темной магии боюсь даже в руки брать.

Не буду даже спрашивать, когда ты брала их в руки, - задумчиво протянула Мария Инесса. – Что-то мне подсказывает, что это была не твоя затея. – Она помолчала. Потом добавила: - Грегори говорит, что мы должны учиться преодолевать наши страхи, иначе жизнь сама заставит их нас преодолеть, поставив в такую ситуацию, в которой мы не сможем отвертеться от того, чего мы боимся. И мне кажется, что в этом что-то есть.

Полина Инесса спрятала лицо в ладонях.

Вообще-то, в том, что он темный, возможно, ничего удивительного, - заметила баронесса.
– В семье столько поколений темных магов.

Герцоги Толедские. Они были темными до девятнадцатого века, я знаю. Но Вильярдо никогда не были темными. По крайней мере, с двенадцатого века, когда они отпочковались от португальских королей. То есть ты думаешь, что он Вильярдо де Толедо?

Мария Инесса посмотрела на нее с раздражением:

Ты тоже считаешь, что он чей-то незаконнорожденный сын? Ты знаешь, что сама династия герцогов Толедских после начала девятнадцатого века сомнительна**. И поскольку мы не можем со стопроцентной вероятностью утверждать, - менторским тоном сказала она, - что человек, который ее продолжил, был действительно тем самым умершим сыном-сквибом, мы не можем утверждать, что с этой стороны линия Вильярдо, с которой герцоги Толедские объединились в семнадцатом веке, не была прервана. Таким образом, я ничего не могу думать насчет того, что он Вильярдо де Толедо, или просто Вильярдо, но если бы он был Вильярдо де Ведья-и-Медоре, позволь заметить, я бы об этом знала, - добавила баронесса холодно. – У меня, знаешь ли, есть привычка интересоваться делами своего мужа.