Дар Земле

Бальмонт Константин Дмитриевич

7

Как метель опушила деревья, И одела все сосны парчой – Как туман, собираясь в кочевья, Расцветает горячей грозой, – Так мечта, набросав нам созвучий, Показала в изломе своём, Как красив наш таинственный случай, Как нам нежно и дружно вдвоём.

Две птицы

Две птицы встретились в метели, В холодном воздухе равнины, Они от разного летели, Но ветер сблизил их единый. Свистя, и то исполнен ласки, То вдруг исполнен древней злобы, Снежистые крутил он маски, И гневно громоздил сугробы. В пороше быстрой, в диких дымах, Он этих птиц сомчал обеих, Кружа в полях необозримых, И

путая в снежистых змеях. В неисчерпаемости гнева, В необозримости равнины, В разбегах вьюжного напева, Мелькали белые личины. И обезумленные птицы, Не для напрасного усилья, Забыв родимые станицы, Сплели в безумном ветре крылья. Когда ж от Севера до Юга Слиялось в двух сердцах влеченье, Их сразу остудила вьюга, Втянувши двух в одно теченье.

Ирландская девушка

Поздно ночью вчера о тебе говорила собака, О тебе говорил на болоте в осоке кулик, Это ты одинокая птица в лесу между веток, Одинокой был птицей, пока ты меня не нашёл. Обещался, и ложь ты сказал мне, что будешь со мною, Говорил – будешь там, где пасутся овечьи стада, Был протяжен мой свист, и тебе триста раз я кричала, Не нашла ничего, только жалко ягнёнок блеял. Ты мне трудную вещь обещал – как подарок любимой, Золотой дать корабль, и с серебряной мачтой на нём, Городов дать двенадцать, – чтоб в каждом был рынок богатый, Подарить мне дворец, белый двор на морском берегу. Невозможную вещь обещал – как подарок любимой, Подарить мне перчатки из рыбьей хотел чешуи, И из птичьих ты шкурок хотел подарить башмаки мне, И из лучших в Ирландии платье тончайших шелков. Мне родная с тобой говорить не велела сегодня, Не велела и завтра, и мне в воскресенье молчать, Так со мной говорила родимая в злую минуту, В час, как дверь затворяла, когда обворован был дом. Ты мой отнял восток, у меня и мой запад ты отнял, Всё, что было за мною, ты взял, всё, что там предо мной, Отнял Месяц в ночи, отнял с Месяцем яркое Солнце, И мой страх говорит, что и Бога ты взял у меня.

Длиннопокровная

В тканый воздух облечённая, Первозданная, влюблённая Во влюбление людей, Довременным вихрем вкинута, Мирозданием низринута В ткань меняемых затей, – Над морями, над откосами, Вся обрызганная росами Рассыпающихся звёзд, Выше слов и выше доводов, Ты внимаешь свисту оводов, Пролетевших через мост. Под тобою разъярённая Точит ток река вспенённая, Мечет лёгкие снега. Жеребцы за кобылицами, Огнеглазый бык с телицами Топчут сочные луга. Будут все они ужалены, Все в лесах сверкнут прогалины Красным светом лепестков. Песни птиц, в узор закручены, Будут взвихрены, разучены, Дух полюбит звон оков. В душу, взяв твоё внушение, Мир полюбит дым сражения Как душистое вино. Без конца живя обманами, Вбросят Эллины с Троянами В цепь легенд своё звено. Но из раковины вкрадчивой, Из напевности угадчивой, Где с Огнём слилась Вода, Сказка, правдой расцвечённая, В тканый воздух облечённая, Не уйдёшь ты никогда.

Имена

Несуществующих любимых Я верный рыцарь. В добрый час. Яви нам тонкий пламень в дымах, Пропой волнующий рассказ. Несуществующих желанных Я соловьиный трубадур. Но в отдалениях туманных Костёр любви угрюм и хмур. Но молви имя. Волхвованье Произнеси, – и в свой черёд Существенно существованье Несуществующих живёт. Из заколдованной котомки Чарует яхонт глубиной. Вздохните, дальние потомки, С несуществующим, со мной. Алее ягод барбариса, Сгустилась раной грёза вновь, Когда весенняя Лариса Вонзила в сердце мне любовь. Красней, чем горькая калина, И слаще мёда, и светла, Вся в брызгах молний, Катерина Судьбою в сердце мне вошла. Вещуньей

сказок, снов и плена, Свивая дрёму в пелену, Возникла лунная Елена, И до сих пор веду войну. Душевным миром осиянна, Она, чьё имя всех древней, Ко мне подходит молча Анна, И в тихой я легенде с ней. В любви внезапная, Наташа, Ребёнок в страсти, Ноэми, Тамар, о, жертвенная чаша, Кровь – каждая – мою возьми. Люси, и Дагни, и Мария, И Мирра, блеск и сладость сна. Так от зари и до зари я В венок сплетаю имена. Венок ли? Знак ли светлый пира? Скажи, о, сердце из сердец, Венок ли, вкрадчивая Кира, Не остролистый ли венец?

Ася

Не знаю, только ли сестра, Или сестра ты и невеста. Но там, где ты, священно место, Лучей и снов сквозит игра. Из золота и серебра Старинной повести загадка. Цветок, который дышит сладко, И вот ему заснуть пора. Побудь со мною до утра, Зари огнистое сплетенье. Ты в полночь зыбкое цветенье Того, что было днём вчера.

Варя

Тёплые росы легли по цветам. Полночь, июньской зарёй окаймлённая, В каждом цветке притаилась влюблённая. Здесь золотое есть синее там. Ты шевельнула слегка лепестки. Лаской нетронута, ласки хотящая, Очи закрыты, проходишь ты спящая, Возле теченья великой реки. Я тебя вызвал, добросив лучи. Я прикоснулся до тайны застенчивой. Будь же со мной как цветок неизменчивый, К нашему счастью со мною ключи.

Эсфирь

Я потонул в голубой небошири, Молния вкрадчиво сердце прожгла, Волю сожгли поцелуи Эсфири, Ласка желанна и полночь светла. Веще во мне шелестели страницы, Домыслы Солнцем сжигаемых стран, Зыбкие долго целую ресницы, Таинством дышит мне чёрный тюльпан.

Лия

Причудливая Лия, Тебе дала природа Желания живые И в них мерцанье мёда. Ты роза Иордана, Ты, смуглая, светла, Взгляну, и сердце пьяно, Как вешняя пчела.

Мейта

О, нежная Мейта, Ты грёза Востока, Ты песня, ты флейта, Что где-то далёко. И флейтой хочу я Владеть, дорогая, Огнём поцелуя В ней песню слагая.

София

Звук София – лозунг мудрый, Оттого в воздушных косах Ты среди черноволосых Лик являешь златокудрый. Ты ещё совсем загадка, И, среди сестёр одна, Ты как тихая лампадка, В час когда поёт весна.

Агнеса

Огненной ярости искра упала В сердце, которое хочет. В мире горенье. Но пламени мало. Сердце о большем хлопочет. Вот почему ты сидишь у камина, Жёлтой окутана шалью. Грезится мысли пустыня. Равнина Сжата песчаною далью. В крае далёком пятно изумруда, Это оазис цветущий. Верный избранник прибудет оттуда, И уведёт тебя в кущи.

Зэльда

Газель обречённая тихо дрожала. Взнесённый зажёгся мерцанием нож. Как смерть беспредельна. И жизни как мало. Как бег по лугам травянистым хорош. Секунда, и брызнули алые струи. Какому свирепому богу нужна Кровавая брага? К земле в поцелуе Припала убитая. Сон. Тишина. Но был чарователь в том действе жестоком. Он прах обагрённый как глину смесил, Вложил огнедух в средоточьи глубоком, Вдохнул в изваянье дрожание сил. И девушка встала. Открыта, румяна. Готовая к жертве. Несчётно добра. Идёт, как выходит заря из тумана. И смех её светел, как звон серебра.