Дарханы. Академия Четырех богов
Шрифт:
Если приглядеться, можно было заметить под лёгким, благородно-тёмным серым камзолом мощь плеч и рук — император не только умеет повелевать магией, но и владеет собой физически, как закалённый воин. Его ладони, спокойно лежащие на подлокотниках, имели чуть заметные шрамы. На левом ухе Сиркха сверкнула серьга с крупным рубином — символ его связи со Скадо, величайшим из Четырёх богов. На груди тускло поблёскивала серебряная цепочка с сапфировым талисманом.
Слева от Сиркха расположилась Арнеина, а справа чуть поодаль — король Теонир, правитель Энарии. Напротив, через небольшой, но массивный каменный стол, заняли места
Эта небольшая, но гордая морская держава, что лежала к юго-западу от Иввара желала стать частью Империи «на особых условиях», сохранив видимость суверенитета, но, разумеется, получив выгоды и привилегии самой могущественной державы известного мира.
От отсутствия асшадцев с северо-востока веяло недобрым предчувствием: похоже, враждебные настроения не стихли, и пятнадцатитысячная армия на границе ждала малейшего повода, чтобы вновь начать противостояние. Но сегодня в зале находились те, кто готов к сотрудничеству и компромиссам. Арнеина мельком окинула их взглядом, выискивая в лицах скрытые эмоции и намерения.
Послушно заняли отдаленные места еще пятеро высших князей Империи: двое правителей провинций Севера, герцог Сафорский, служитель Четырех богов сентар Матисьяху из Ниварда — глава крупнейшей церкви запада Иввара.
Но в первую очередь ей бросился в глаза Теонир, что правил островным королевством Энария, к которому относились и Корсакийские острова — крупнейшими землями империи после самого Иввара. Раньше он казался лишь послушным ставленником Сиркха: прилежно выполнял свою роль, трудился во благо людей и почитал императора как божество.
Однако теперь, разглядывая его загорелое лицо с сеточкой морщин у глаз, Арнеина видела в этой подчеркнутой религиозности нечто другое — слабоволие, что может обернуться особой опасностью.
Если прежде казалось, что Теонир послушно подчиняется императору и не представляет из себя ничего кроме представителя древнейшей энарийской ветви знатного рода, то теперь он был больше похож на скользкого угря, который смотрит широко открытыми глазами, кивает и соглашается, но в любой неподходящий момент резко изогнется, ударит хвостом и разрушит всё, что столько лет Сиркх выстраивал твердой рукой.
— Ваше величество, — уважительно произнёс Теонир, склонив голову перед Сиркхом, а затем отметив Арнеину таким же церемонным жестом.
— Рад приветствовать вас всех сегодня, — заговорил Сиркх, при этом уголки его губ чуть дрогнули, когда он посмотрел на Арнеину, словно давая понять: видит куда больше, чем ей хотелось бы показать.
Казалось, его светло-голубой, пронзительный взгляд мгновенно пробирает насквозь каждого так, что Арнеина усомнилась, что ей действительно удалось скрыть свою тайну о ребенке. Возможно ли хоть что-то скрыть от воплощения божества?..
Быстрый взгляд Арнеины отметил, как слегка поёжился рядом посол Маркитании, — резкая, почти хищная энергетика императора действовала на всех без исключения. Даже спокойный советник сентар де Хайди, привыкший к рабочим будням с Сиркхом, сидел чуть напряжённее, будто готовился выполнить приказ ещё до того, как он будет озвучен.
— Нам оказана большая честь посетить город богов вместе с вами, император, — поклонился посол Маркитании,
Его каштановые пряди, явно не привыкшие к аккуратности протокола, топорщились у висков, придавая ему вид человека живого и решительного. Это была уже третья встреча Арнеины с этим послом, и она надеялась, что переговоры о вхождении Маркитании в состав Империи наконец завершатся сегодня.
Сиркх любил смотреть состязания дарханов — как лучших представителей своего народа, как воплощение своей власти и мудрости, благодаря которой одаренные получали лучшее образования и все возможности, чтобы приблизиться к Четырём богам. И Сиркх любил, когда другие разделяли с ним его гордость за учеников и за преподавателей Сеттеръянга — он и сам провел здесь больше, чем половину жизни, и отдал огромную часть души.
Свет, льющийся сверху, высвечивал рубин в ухе и сапфир на груди Сиркха; откуда-то снизу, от расставленных по периметру залов жаровен, плыли тонкие спирали благовоний. Всё говорило, что Сиркх, возможно, сильнейший маг этого мира, не нуждается в троне из золота или роскошных убранствах, чтобы показать своё божественное право властвовать.
Арнеина по-прежнему сидела по левую руку императора. На мгновение ей показалось, что в затенённом углу огромного зала, под сводами, где витал запах благовоний и слышались негромкие голоса, кто-то внимательно следит за ней. Здесь, в храме Четырёх богов, все тайны могут всплыть на поверхность, рано или поздно. Оставалось надеяться, что Сиркх и впрямь слишком занят внешнеполитическими планами и грядущими играми дарханов, чтобы заметить изменения в её собственном теле — и в душе.
Сиркх остановился взглядом на короле Теонире. Его пристальный, почти ледяной взор моментально заставил того поджать губы. Рядом шевельнулся посол Маркитании, но император поднял ладонь, давая понять, что разговор сейчас не о договоре с южным королевством.
Сила, исходящая от императора, наполняла зал. И Арнеине оставалось лишь сделать вид, что всё идёт своим чередом и никаких сомнений или секретов в её сердце нет.
— Прежде чем мы подпишем договор о присоединении Маркитании, — тихо заговорил Сиркх, — меня волнует один вопрос, ваше величество, — он оставил взгляд на короле Энарии. — Ваша столица волнуется. Смута там не утихает, а слухи о новом культе Покровителя… множатся с каждым днём. Я должен понимать, почему вы допускаете такие вольности. Неужели вы не можете раз и навсегда прекратить мятежи?
— Ваше величество… — начал Теонир с почтительной ноткой. Голос его слегка дрогнул, и он быстро прочистил горло. — Этот… культ Покровителя распространился скорее среди праздных и недовольных. Я полагаю, что у него нет серьёзных корней, а наши законы пока…
— Пока? — прервал Сиркх, приподнимая одну бровь. — Вы говорите «пока» так, будто завтра они будут у ворот вашей столицы.
— Я… — Теонир сжался под прямым взглядом императора и поспешил оправдаться: — Мы приняли меры. В первую очередь усилили надзор стражников в местах, где раньше проходили тайные собрания. Я приказал жёстко пресекать любые публичные призывы к этой сомнительной вере, если они направлены против Четырёх богов или власти магов. Но я также стараюсь действовать… хм, мягко, ведь многие из них сами по себе не опасны. Они просто недовольны жизнью. Или боятся, что маги отберут у них последнее.