Дарханы. Академия Четырех богов
Шрифт:
Хотите убить его?!..
Я стояла, прикованная взглядом к императору, которого впервые видела вблизи. Хотя «вблизи» — условно сказано: они были далеко, однако присутствие Сиркха ощущалось так, словно он смотрел прямо мне в душу.
Сиркх ступил на каменный парапет ближе к нам, и я смогла его рассмотреть. Высокий, уверенный, волосы убраны назад так, что открывались резкие черты лица: жёсткая линия челюсти, резкий изгиб скул.
Казалось, он не нуждается в короне или иных знаках царской власти: сама поза и взгляд заявляли, кто здесь повелевает. Ладонь Сиркха едва коснулась перил, и
Чуть поодаль замерла императрица. Длинные, светлые волосы, собранные в причудливую высокую укладку, рассыпались лишь мелкими завитками у висков. На ней был глубокого оттенка серо-синий наряд, и от движения ткани возникало впечатление, что ночное небо легло на её плечи — таинственное, полное звёзд, но в то же время скрывающее десятки секретов.
Её глаза казались странно печальными, но взгляд оставался прямым и ясным. Арнеина стояла чуть поодаль от Сиркха, хранительницей спокойствия при его безграничной силе. И даже если бы она не произнесла ни слова, одно её присутствие будто сглаживало яркие искры энергии, исходящие от императора.
Сиркх обвёл взглядом собравшихся — нас, участников Игры, преподавателей, гостей и гвардейцев, цепью стоявших вдоль площади. По толпе пробежала волна: кто-то склонил голову, кто-то нервно выпрямился, испуганно глянул на грандиозную пару вверху. Я и сама почувствовала, как дыхание перехватило, едва императорский взгляд метнулся в мою сторону.
Затем голос Сиркха разнёсся по всей площади, негромкий, но наполненный силой, словно он говорил не только устами, но и самим воздухом вокруг:
— Мой народ, — властно произнёс он, и тишина опустилась, как заклинание. — Сегодня настал день игры. Хотя время неспокойно, мы не отступим — этот праздник ведёт нас к единству и силе Четырёх богов.
Слова его, будто струны, задевали нерв внутри: «Время неспокойно…» Я переглянулась с Арденом, который нахмурился, соглашаясь, что здесь что-то не так. Он ничего не скажет про убийство короля Энарии?!
— Сегодня важный день. День, когда мы увидим лучших среди вас — и день, когда слабейшие среди нас могут оступиться и упасть. Вы знаете, что все мы идём по ступеням Четырёх богов к Великому духу — и знаете, какой порой манящей кажется пропасть, когда идти трудно и хочется сдаться. Верно?
Я силилась отвести взгляд, но, будто сорвавшись с глубокой высоты, снова и снова натыкалась на светло-голубые глаза императора. Они смотрели так, словно видели сквозь мои мысли. И в этом взгляде не было ни мягкости, ни живой тёплой поддержки — лишь бесконечная сила и гранитная решимость того, кто привык вершить судьбы.
— Да, император, — хором пронеслось среди всех, кто присутствовал на площади.
Гвардейцы у балконных колонн стояли словно изваяния, только глаза выдавали, что и они ощущают исходящую от императора могущественную волну.
Сиркх дождался, когда голоса стихнут, и продолжил:
— Вынужден сказать, что король Энарии и верный подданный короны сегодня скончался по воле Четырёх богов — его ноша оказалась для него непосильной. — По толпе пронесся короткий, тревожный вздох. — Но пусть пример остальных достойных проводников, готовых к любым испытаниям, станет для вас вдохновляющим. Вам дано больше других — и с вас больше спрос. Когда-то я тоже стоял среди вас. Теперь ваш черёд выбирать — подниматься выше или падать. Не верьте
Тьяра стояла неподалёку, и я заметила, как блестят, словно от подступающих слёз, её глаза. Ильхас выпрямился рядом, и на словах императора, казалось, готов был грудью встретить всех врагов и нести знамя императора до последнего вздоха.
Горло у меня сжалось — то ли от волнения, то ли от странной, парализующей дрожи, которую вызвали эти секунды столкновения с безмерной магической силой Сиркха. И всё же я не отводила от императора глаз, борясь с тисками, что сжимали голову.
Императрица чуть склонила голову, и её тихий, бархатный голос дополнил речь:
— Да пребудет с каждым из вас благословение Четверых. Пусть ваша магия не будет разрушением, а станет путём к рождению новой силы и мастерства. Пусть победит достойнейший.
Её речь слегка дрогнула на последних словах, будто в этом пожелании таилось не только благословение, но и тревога, понятная немногим. Или, может, только мне показалось. Но и это мимолётное впечатление заставило сердце сильнее колотиться. Я вдруг ощутила непрошеное сочувствие к этой женщине: казалось, она носит в душе сотни тайн, а теперь смотрит на нас — таких юных, горящих, рвущихся к новым высотам — и думает о том, какой опасной бывает дорога к силе.
Император ещё раз скользнул глазами по молчаливой толпе и сделал короткий кивок стоящим поблизости наставникам. Внизу тут же раздался второй удар гонга, призывающий нас к стройному шествию на поле Ойренахты.
— Желаю вам успеха, — сказал Сиркх и отвёл руку от перил.
Глава 36. В которой я ищу правду
Первую игру предстояло сыграть с командой Иллиана ди Вара, Удава. По краю поля уже выстроилась моя команда из двенадцати человек, возглавляемая Ильхасом и Кьестеном де Торном. Подходя к ним, я почувствовала, как дрожь и волнение охватывают всё моё тело.
Наставник с хмурым взглядом и сосредоточенным лицом стоял неподвижно, и я тихо надеялась, что он не станет вспоминать нашу прошлую ссору — сегодня важнее Ойренахта. Возможно, то, что случилось на переговорах императора, теперь отзовётся на каждом из нас? Но Сиркх приказал начать игру — и некогда было размышлять и оценивать происходящее.
Мой взгляд невольно остановился на свёртке в руках Кьестена, который тот протянул Ильхасу. Капитан нашей команды снял с большого драгоценного камня странной, неотшлифованной формы тонкую ткань, словно свидетельство древней битвы, когда молот судьбы откалывал кусок магии. В руках северянина этот камень, размером с две ладони, заискрился мягким светом, будто молча прося о помощи.