Дарт Лонгботтом
Шрифт:
— Да, Не’Шель, там четыреста миллиардов звёздных систем, и в ста восьмидесяти из них есть планеты, пригодные для жизни, — казалось, пошло волнами предвкушения пространство вокруг.
— Сто квадриллионов разумных жизненных форм, отец. И совсем нет богов, подобных тебе.
— Погоди, Не’Шель, я чувствую присутствие четверых. Вот те, кто называют себя «Семья», и есть ещё одна непонятная особь, что представляется всем как Абелот, — потянуло оттенками раздражения от большей сущности, но потом тьма забурлила довольством и злобой: — Ха! Да это всего лишь обожравшиеся энергией смертные! Но что это? — Вновь завибрировала темнота недовольством. — Я чувствую присутствие того,
— Значит, твоим детям, Великий, снова придётся искать другое место? — От вопроса второй сущности засквозило обречённостью.
— Ну почему же. Боги тоже гибнут, пускай и не так, как смертные… — Всколыхнулась темнота с оттенками горечи.
— Становятся энергией для вселенной? — Возникли в ответ образы робкого вопроса.
— Нет, Не’Шель, такие, как я… Мы проходим опустошение в «закрытом» мире. С каждым новым перерождением мы опускаемся всё ниже, от разумного существа до самых примитивных организмов. А затем нас выбрасывает в свои миры, где мы вновь проходим все этапы эволюции в обратном направлении — от одноклеточных существ до высшей ступени развития. Этот путь чрезвычайно сложен и долог даже для богов. Мы вынужденно теряем все накопленные силы. «Закрытый» мир исподволь вытягивает из нас божественную энергию, словно садовник, собирающий урожай. Отражения этого жуткого места можно встретить в каждой реальности и в любой галактике. Такова воля истинного Создателя Универсума.
— Юужань’тар! Значит, вот откуда идёт имя нашей планеты? Ты назвал её «Ясли богов» как место, где однажды родился сам и создал всех нас? А «закрытый» мир, получается, Юужань’терра? — Скользят в пространстве оттенки страха и… любопытства.
— Терра?! Никогда не повторяй это название, Не’Шель! — И чёрная вспышка едва не развеивает меньшую сущность.
В голове Палпатина мелькают жуткие образы гигантского головоногого чудовища, яростно бьющего щупальцами.
— Я не желаю оказаться там снова, Не’Шель. Когда-то давно меня называли… Ктулху, там, в «Закрытом» мире… В течение многих тысячелетий я собирал энергию верующих в меня бывших богов, не позволяя себе переродиться в низшее существо! Мне потребовалось много терпения и упорства, чтобы накопить достаточно сил. Однажды с помощью другого бога, известного в том мире как «мастер любовное ремесло», который давно и безнадёжно потерял свою память, мне удалось сбежать. Но воля Творца Универсума — фундаментальный закон любой реальности. А я не прошёл очищение и не лишился накопленной божественной энергии. Меня тянет обратно, Не’Шель, сильнее, чем ты можешь себе представить. И чтобы не улететь назад в «закрытый» мир, мне нужна энергия боли смертных. Очень много энергии! Океаны боли! И вы, мои эмблемы, извлечёте её для меня из существ населяющих эти галактики.
— Конечно, отец. — В образах, передаваемых второй сущностью, сквозило глубокое почтение и бесконечная вера…
Видение будто бы сменило время. Приближавшаяся к невидимым существам галактика уже заполняла половину видимой сферы.
— Вторжение идёт по плану, отец! — С оттенками гордости отправила меньшая сущность объёмный пакет информации.
— Я чувствую это, Не’Шель, энергия боли поступает ко мне. Однако уничтожить того, кто может вам помешать захватить галактики, тебе так и не удалось! — Строгость и угроза распространяется в пространстве.
— К сожалению, отец, от его духа отделилось
— Если я был прав насчёт его божественной сути, он больше нам не опасен. — Во тьме мелькнули оттенки злого торжества.
— «Закрытый» мир? — Расползлись образы от меньшей сущности пятном неуверенности.
— Да, вечное колесо сансары. Бесконечные лепестки вероятностей «Закрытого» мира, — колыхнулась тьма с оттенками застарелой боли и ужаса. — Юужань’терра…
Глава 55
Жизнь продолжается, несмотря ни на что
Крошечная комета прочертила небосклон и растаяла в ночной тьме. Словно вторя ей, по щеке Невилла скатилась одинокая слезинка, и была немедленно стёрта. Из Запретного леса дыхнуло в лицо хвойной свежестью, и он почувствовал, как энергия природы залечивает раненую душу. Невилл стоял на открытой площадке Астрономической башни, старался дышать ровно и пустым взглядом смотрел в темноту.
В воздухе ещё витал запах духов Чжоу, но звуки её шагов давно утихли. Чанг просто ушла, и, похоже, на этом их отношения закончились. Они впервые поговорили откровенно, но Чжоу не приняла его чувств и отказала. Сегодня у Невилла появилась твёрдая уверенность, что её решение окончательное. Оказывается, Чанг не нравился магический мир, та мечтала после Хогвартса устроить свою жизнь среди магглов.
Услышав чьи-то шаги от входа, Невилл мгновенно накинул на себя чары невидимости. Общаться с кем-то ещё и, возможно, выслушивать чьи-то обидные шуточки ему сейчас не хотелось. Его мучили мысли о расставании с Чанг.
На площадку башни поднялись Поттер и Грейнджер. Гермиона плакала, а Гарри утешал подругу.
— Я понимаю, Рон имеет право встречаться с кем хочет, — всхлипывая, бормотала Грейнджер. — Но почему мне так больно?
Поттер пробубнил что-то ободряющее, обнимая подругу за плечи, и Невилл постарался незаметно пройти мимо них, не желая присутствовать при слишком личной беседе. Однако, спускаясь по ступенькам, он всё же услышал обрывок разговора, который его заинтересовал. Гарри сказал Гермионе, что видел в думосбросе директора воспоминания Дамблдора о детстве Волдеморта. Также Невилл услышал, что тот обучает Гарри высшей магии. Правда, какие это были уроки, он задумываться не стал, решив, что у каждого из друзей есть право на личные секреты.
По пути к башне Гриффиндора, в одном из коридоров он заметил Луну Лавгуд. Девушка сидела на подоконнике, обхватив коленки, и смотрела на звёзды с непонятной тоской.
Услышав звук его шагов, Луна перевела на него взгляд своих странно затуманенных глаз и сказала:
— Привет, Невилл. Знаешь, тебе стоит радоваться, что всё кончилось сейчас, а не потом. Твои друзья барсуки устроили у себя в гостиной вечеринку. Мне почему-то кажется, что там, у них, твоя грусть пройдёт.
— Спасибо, Полумна, — вымученно улыбнулся Невилл. — А ты не хочешь пойти туда со мной?
— Сегодня Марс слишком яркий, — покачала головой Лавгуд. — Мне лучше остаться здесь, иначе то, что должно произойти, возможно, не случится.
— Вот любишь ты говорить загадками, — хмыкнул Невилл, достал носовой платок и взмахом палочки трансфигурировал его в большой кашемировый плед. Затем протянул тот Полумне и сказал:
— Держи. Если долго сидеть неподвижно, можно замёрзнуть, а так тебе будет уютней. Часа четыре трансфигурация точно продержится.
Луна благодарно кивнула, быстро завернулась в плед и подмигнула Невиллу: