Даруй ему язык
Шрифт:
А сам приказывает Эзопу:
– Неси сюда хворост и разведи огонь посреди комнаты!
Эзоп разжег огонь, и Ксанф решительно потащил жену к языкам пламени.
Чужак не тронулся с места, сидел и молча пил вино. Однако он понял, что Ксанф испытывает его, и тогда он сказал:
– Коли ты и вправду хочешь ее сжечь, то обожди чуток, я приведу свою жену, и ты сожжешь их обеих вместе.
Ксанф капитулировал при этих словах и сказал Эзопу:
– Я признаю себя побежденным. Положим конец злым козням. Служи мне впредь по-доброму!
– Перестанешь мною помыкать и увидишь тогда,
На другой день Ксанф сказал:
– Эзоп, пойди сходи в баню и посмотри, много ли там людей.
По дороге встретился Эзопу градоначальник. Остановился тот и спрашивает:
– Куда ты идешь?
– Не знаю.
– Так и не знаешь?
– Не знаю.
Рассердился градоначальник и приказал увести Эзопа.
– Вот видишь, - говорит Эзоп, - я тебе правду сказал. Откуда же мне было знать, что я иду в тюрьму.
Удивился градоначальник и отпустил Эзопа.
Эзоп направился к бане. Там толпилось много народу. Перед входом лежал камень, и никто не замечал его. Но все, кто входил в баню, спотыкались о него и страшно ругались. Не успел Эзоп подивиться бестолковости людей, как еще один человек ударился о камень. Воскликнув в сердцах: "Будь проклят тот, кто кинул этот камень на самой дороге", он тут же отбросил его в сторону и вошел в баню.
Эзоп вернулся домой и говорит Ксанфу:
– В бане есть только один-единственный человек.
– Только один? Вот здорово! Собери все, что мне нужно.
Пришел Ксанф и видит множество людей.
– Эзоп! Разве не ты сказал, что в бане только один-единственный человек?
– Слово в слово. Видишь тот камень на обочине? Он лежал перед входом, и все натыкались на него. Но только одному пришло в голову отбросить его в сторону. Вот его-то я и считаю среди всех прочих человеком.
– На все у тебя готова отговорка - лишь бы оправдаться.
После бани Ксанф приказал Эзопу приготовить обед. И вышел вскоре к столу. Поев, Ксанф почувствовал потребность облегчиться. Эзоп должен был сопровождать его с полотенцем и кувшином воды. Сделав свои дела, Ксанф спрашивает его:
– Эзоп, почему люди всегда оборачиваются, разглядывая свои испражнения?
– Жил-был когда-то принц, и вел он шикарный образ жизни, объедался и опивался, а потому много времени просиживал по нужде. Однажды это длилось так долго, что заодно он и душу просидел. С тех пор люди всегда оборачиваются, проверяя свое добро, они опасаются, не выдавили ли из себя случаем душу, пока тужились. Но тебе беспокоиться нечего, у тебя души нет.
Ксанф вернулся к обедающим. Когда все уже были заметно пьяными, разгорелся спор по труднейшим философским вопросам. Ксанф тоже вступил в разговор и принялся рассуждать так, словно находится в учебной аудитории. Эзоп, чуя, что назревает теоретический диспут, конца которому не видать, сказал:
– Дионисий, одаривая людей вином, наполнил три чаши: одну для услады, другую для радости, а третью для хвастовства и озорства. И научил тем самым людей искусству пить, обозначив меру. Ты, Ксанф, первые две чаши уже осушил, а третью вместе с бахвальством оставь молодым. У тебя и без того полно в школе слушателей.
Ксанф, сильно опьянев, прикрикнул в гневе на Эзопа:
– Когда ж ты
– Смотри! Как бы тебе самому не провалиться в тартарары!
Тут в спор ввязался один из учеников:
– Ксанф, веришь ли ты, что человек может все?
– Кто это завел речь о человеке? Да, человек может все!
– А если он может все, значит, может и море выпить?
– Да проще простого! Вот хоть я, возьму и выпью море!
– А если не выпьешь? Что тогда?
– Бьюсь об заклад на все, что у меня есть! Не выпью - значит, все проиграю!
Ударили по рукам и, сняв с пальцев кольца, оставили их в залог.
Эзоп, стоявший рядом с Ксанфом, ткнул ему кулаком в загривок:
– Ты что, с ума спятил? Да как же это ты хочешь выпить море?
Но Ксанф пьяным голосом несвязно пробормотал:
– Молчи, грязная свинья!
На следующее утро поднялся Ксанф и собрался умыться. Зовет он Эзопа.
– Что надо?
– Полей мне на руки воды.
Эзоп сделал, как ему приказали.
Моя руки, заметил Ксанф, что нет на пальце кольца.
– Эзоп, где мое кольцо?
– Откуда мне знать.
– О-о, проклятие!
– Ксанф, - говорит Эзоп, - тебе надо бы кое-что припрятать из того, что самое ценное. Ты вчера проиграл все свое имущество.
– Что ты такое городишь, Эзоп!
– Ты поспорил, что выпьешь море, и отдал в залог свое кольцо.
– Да как же я могу выпить море?
– Я тебе говорил: "Ты что, с ума спятил?", но ты меня и слушать не захотел.
Тут Ксанф как бухнется ему в ноги.
– Эзоп! Придумай, как мне выиграть пари или хотя бы от него отделаться!
– Выиграть такое пари никак нельзя, а вот сделать так, чтобы оно лопнуло, можно.
– Как так?
– Придет к тебе третейский судья с твоим спорщиком и потребует, чтобы ты выпил море. Наверняка и зеваки заявятся поглядеть, как ты море выпьешь. Не отказывайся от спора. Прикажи, чтобы тебе налили в чашу морской воды, и спроси третейского судью: "Каковы были условия пари?" Он тебе ответит: "Что ты море выпьешь". А ты на это и скажи: "И это все?" Третейский судья подтвердит: "Да". Тогда ты вырази свое согласие и обратись к собравшимся с речью: "Сограждане! В море текут многие реки. А я поспорил, что выпью только море, но никак не реки, впадающие в него. Я требую, чтобы мой противник затворил устья рек. Конечно, я знаю, это невозможно, нельзя преградить рекам путь в море. А раз так, то и море нельзя выпить". Одно находит на другое - нет на нет. А на нет и суда нет! Так ты и сможешь выкрутиться.
Ксанф с восхищением глядел на Эзопа.
Вскоре явился ученик, с которым Ксанф побился об заклад. Его сопровождали самые важные чиновники города. Ученик остановился перед воротами и стал вызывать Ксанфа:
– Ксанф, сдержи свое слово или отдай мне свое богатство!
Эзоп не замедлил вмешаться:
– Подумай лучше о своем барахлишке, поскольку Ксанф спор наполовину уже выиграл.
Ученик сердито ответил:
– Поостерегись, Эзоп. Скоро ты будешь принадлежать мне.
– Не говори глупостей и лучше сразу отдай Ксанфу все, чем владеешь.