Дары инопланетных Богов
Шрифт:
— Не понимаю, о каком дне речь, — сказала она, пугаясь и ожидая неприятных откровений.
— О том самом, когда он вывалился из прорехи своего наличного разума и пошёл гулять по астральным мирам, что случается у него временами, — насмешливо пояснил Рудольф, — Видел — не видел, да такую женщину стоит раз увидеть, чтобы помнить о том всю жизнь!
— Не заводись, — мягко осадил его Арсений. — Ты должен быть мне благодарен за то, что я отклонил тогда предложение того старика, кого ты называешь Тонатом. Иначе мы не сидели бы сейчас за столом втроём в нашем столовом отсеке. И не ели бы «зелёный разумный» суп нашего доктора.
— И где
— Где-то. Но точно не втроём.
— Хочешь сказать, что ты был бы с нею вместо меня, прими ты предложение старика?
— Венд, ты ведёшь себя как ревнивый подросток. Но так уж вышло… И подошёл я к вам только затем, чтобы… А! — Арсений встал, но уходить передумал и опять сел на прежнее место. — Тот старик тоже считал, что мы с тобою похожи. Но я так никогда не считал. Он тогда сказал, что если я откажусь от его предложения, то вместо того, чтобы стать главным героем, я окажусь замещённым тобою. Просто тогда я не понял, о ком он говорил. А теперь мне всё ясно.
— Да что тебе ясно? Какая может быть ясность в туманной голове такого сумасброда, каков ты и есть! Как ты вообще посмел ничего мне не доложить о своём бродяжничестве в пределы Архипелага?
— Так ты же сам сказал, что я путешествовал в астральных мирах. Они тебе не подведомственны.
В столовом отсеке уже давно никого не было. Только они втроём и остались. Чай остыл, а маленькие кексы Арсений как-то незаметно успел поглотить — все до одного. Только Нэя глаз на них положила, а уж их и нет. Она без всякого удовольствия тянула из непривычно-высокой кружки остывший и горький, невкусный чай.
— Я, если честно, долго не верил, что ты была реальной, а не одним из красочных сновидений, к чему я весьма склонен. Всё переживал, что не поблагодарил тебя за твой подарок… За что ты хотела утешить меня? Запомнила, в каком жалком виде оказался я в доме того старика? Не знаю, кем он тебе доводился, но уж точно не мужем. Ты тоже была его пленница, как и я?
— Все твои вопросы, Арсений, для меня непонятны, — встрял Рудольф.
— Так я и не тебе их задаю, — Арсений даже не взглянул на Рудольфа. — Когда же увидел тебя впервые в ЦЭССЭИ, не сразу понял, почему твоё лицо кажется мне знакомым. Что-то произошло тогда с моей головой, после встречи со стариком… Долго пытался восстановить свою память по методикам, коим пытался обучать меня мой отец когда-то. Но я был плохим учеником своего отца, всегда невнимательным, всегда скептичным по отношению к нему. Потому те знания не пошли впрок, потому и смог восстановить те события лишь урывками. Самого главного я так и не помню.
— Этот камушек подарок тебе от Тон-Ата! — выпалила она. — У Тон-Ата таких штучек было столько, что рабочие ими цветники в парках украшали. Его имение находилось в зоне погибшей древней цивилизации. Даже дети играли этими камушками, а прочие жители не видели в них ничего ценного!
— Не сочиняй, — перебил её Рудольф. — Это был твой подарок. Разве не я сам отдал ему то, что ты и попросила отдать? А вот за что ты его одарила, тут уж… Мне ваши тайны любопытны, конечно, но, если они вам дороги, храните их при себе.
— Какие тайны у меня с ним могут быть? Ты разве забыл ту ночь во время народных гуляний? — с укором обратилась она к Рудольфу.
— Помню, конечно. А что тогда произошло, чтобы я был обязан испытывать чувство вины?
— Ничего, — ответила она, поняв, что личные разборки в присутствии Арсения уж точно ни к чему.
— Кажется,
— Тон-Ат просил передать тебе то, что ты всегда искал, этот самый драгоценный артефакт, а вовсе не я, — лепетала Нэя, обмирая от непонятно какой вины.
— Чего ты всполошилась? Кто и в чём тебя обвиняет? Он сам встретил твоего Тон-Ата в горах. А от страха сбежал и потерял собственную же находку. Вот дед благородно ему и вернул то, что он потерял, утратив разум от безумного страха. А чем всё же он тебя так напугал, Арсений?
— Ничем. Я никого не боюсь, — угрюмо отозвался Арсений. — Я всегда в горах один брожу и ни разу разум от страха не терял.
— Сам же говоришь, что память перепуталась после встречи с Тон-Атом. А видимо, произошла у тебя с ним какая-то потасовка, раз он тебя по голове огрел, фигурально выражаясь. А может, реальным булыжником своим саданул? А, Арсений?
— Тогда в горах, действительно, что-то произошло. Страшное и неординарное. То, что было очень важным не для меня одного. Не помню я только, что же именно? Не знаю, отчего так… Там, в том необыкновенном доме ты показалась мне необыкновенной…
— Она как была, так и осталась необыкновенной, — ответил ему Рудольф. — И тебя просто корчит от того, что она не принадлежала, не принадлежит, и не будет принадлежать тебе никогда! Или думаешь, что я не вижу, как ты стал засыхать буквально на глазах, едва она тут появилась?
— Смешно рассуждаешь, Венд! — впервые засмеялся Арсений, отчего лицо его невероятно похорошело. — Ну, точно, как было у Олы, когда ею овладевала мания ревности. Такая уж у неё была ничуть не весёлая особенность, ревность на пустом месте. Генетика, я думаю. Я всего лишь хотел с тобою откровенности, да всё не решался. Ну, не с кем же и слова откровенного сказать, а уж поделиться сокровенным, так точно за чокнутого примут. Да и принимают. Доктор Штерн? Да я его после той истории с Олой на дух не переношу! Нравственный догматик он! А остальные-то мальчишки все или совсем уж душевно далёкие от меня коллеги, одним словом. А тут решился, да зря выходит… — он опять встал и опять не уходил. Он не сводил своего взгляда с Нэи, но его сине-зелёные и яркие, что бывает у мужчин редкостью, глаза смотрели так, будто Нэя была стеклянной, а он тщится рассмотреть то, что искажает эта преграда. А может, у него было проблемное зрение, и пристальный взгляд был лишь попыткой рассмотреть её получше. Она вспомнила, что Антон рассказывал ей, что Арсений — шеф Антона почти всю жизнь проводит в изучении микроскопической жизни, отчего зрение частично искажается воздействием особых сложных приборов, используемых для подобной работы.
— Может быть, ты помнишь, каким образом я очутился тогда в доме Тон-Ата? — спросил Арсений.
— Не знаю, — ответила она.
— А где находится то место, где и находился тот дом? — спросил Арсений.
— Не знаю, — ответила она.
— И каким образом я был оттуда выдворен или телепортирован, ты тоже не знаешь? — спросил Арсений.
— Не знаю, — ответила она.
— Отстань от неё! — крикнул Рудольф. — Ты вечно ищешь то, чего не терял. То какие-то порталы, то крылатых пришельцев, то исчезнувшие цивилизации. А теперь занялся поиском прошлых снов. Сказал бы уж честно, что она тебе нравится, и ты просто нашёл повод поболтать с нею. Я не ревную. Она всем нравится.