Дары инопланетных Богов
Шрифт:
В столовом отсеке подземного города все присутствующие там земляне не обратили на Нэю, вошедшую с Рудольфом, никакого особого внимания. Они всего лишь поприветствовали их, и каждый продолжал заниматься тем, чем и занимаются люди в столовой, — ели. Но так было лишь по видимости. Для восприятия их внимания к себе тонкой и впечатлительной гостье было достаточно уловить сам всплеск острого интереса, возникший в глазах тех, кто тут обедали. Вовсе и не надо им всем пялиться на неё в упор, как это свойственно
— Мне всё время казалось, что та чёрная собака и потом продолжала следить за нами, — сказала она. — А всё же, странная какая-то собака. Антропоморфная… и глаза светились. Мне до сих пор не по себе, и будь я там одна, то уж точно умерла бы от ужаса. Я боялась говорить тебе, чтобы не помешать… ты бы опять обиделся.
— Тебя отвлекала какая-то несуществующая собака? Хочешь сказать, что тебе не было хорошо? Тебе было страшно? — он повернул её к себе, затормозив движение, выискивая в её глазах остатки пережитого страха и разочарование после чудесной прогулки. — Когда мы купались, я не видел вокруг ни души.
— Ну вот! Так и знала, что обидишься. Мне было прекрасно с тобою, как и всегда. Только день выдался какой-то странный. Второе привидение встретить в течение одного дня, это уже слишком даже для меня, привыкшей к их посещению…
— Второе? Когда же было первое?
— Так. В лесопарке померещилось утром, когда ты ушёл и бросил меня одну. Я плакала…
— Ушёл, потому что ты того хотела. И кто же померещился тебе в лесопарке? Твой старый защитник что ли прилетал к тебе на крыльях своей любви? Утешал тебя? — это была скорее насмешка, чем шутка, но про крылья он попал в самую точку.
Неподалёку от них обедал Олег. Он не поприветствовал ни Рудольфа, ни Нэю, о чём-то задумавшись. Нэя заметила, что с ним никто не разговаривал, не шутил, как все прочие друг с другом, а сам Олег как-то подчёркнуто одиноко сидел в стороне от прочей компании ребят, пребывающих в очевидном сплочении. Они перебрасывались оживлёнными фразами, перемежаемыми смехом.
— Да, — ответила Нэя. — Именно что на крыльях. Он сидел на вершине дерева, крылья прозрачные, почти призрачные… — она засмеялась, настолько нелепо прозвучало сказанное. Особенно если представить, что на дереве сидел и болтал ногами не маленький Хор-Арх — Знахарь, а строгий и мудрый Тон-Ат в его великолепных дорогих одеяниях. Она впервые задумалась о том, а имелись ли в действительности крылья и у Тон-Ата? Не как часть его физического тела, разумеется, а как чисто техническое приспособление для полёта? Она такого не видела никогда.
— Не сочиняй, — сказал ей Рудольф. — А то я серьёзно озабочусь твоим душевным состоянием, если ты стала видеть сны наяву. Подумай сама, что я должен испытывать, когда едва ли не каждая, встреченная мною женщина ненормальная? Бывают такие странные вещи в жизни совершенно нормальных людей, когда вероятность того или иного явления или события в жизни вдруг перестаёт подчиняться норме и преследует иного человека с каким-то невозможным постоянством…
— А кто же была ненормальной? — сжалась Нэя, вовсе не ожидая, что он ответит, но подумала об Азире.
— Гелия, — ответил он, — реально в конце своей жизни была психически расстроенной.
— Нет, — не согласилась
— Ты сама ясная, сама светишься, так что и другим тебе не жалко подарить частичку своего света. Все-то у тебя светлые, все-то хорошие.
Он сел возле пустого столика поблизости от Олега, и тот с затаённой неприязнью скосил глаза на своего шефа. Рудольф притянул Нэю к себе, посадил на колени, поскольку другого креслица рядом не было. И хотя в столовом отсеке присутствовали другие земляне, никто, кроме Олега, внимания на них уже не обращал.
— Никогда не говорил тебе раньше, но на Земле я женился на девушке, у которой были большие проблемы по этой части. Она в зелёной ещё юности, до встречи со мной, родила ребёнка от какого-то разболтанного чела. Вскоре он куда-то умотал, отлично зная, на что обрекает девчонку. Так и вышло, малышку у неё отобрали как у той, кто до материнства не дозрела. Она и попала в одно место, вроде заведения твоего Тон-Ата, чтобы тебе было понятнее, хотя то место на Земле, где и исцеляют психозы, с жуткой клиникой твоего отчима не имело ничего общего… — он замолчал, уйдя мыслями в некие пасмурные дали, неведомые Нэе. Ей хотелось уйти именно с этого места, поскольку она чуяла, пусть и затаённое, но внимание Олега, не понимая, за что он испытывает к ним неприязнь.
— Не надо, — попросила она, стараясь говорить совсем тихо. Не потому, что были не нужны его откровения, а сама столовая с посторонними парнями не казалась подходящим местом. — И про Тон-Ата не будем никогда уже вспоминать…
— Так ты же сама и зациклилась на своём ночном кошмаре, где тебя одолевал этот колдун. В конце концов я поверю, что ты любила его по-настоящему, раз не можешь забыть.
— Я забыла. Даже лица его не помню.
— И у озера не было никого!
— Не было, — послушно согласилась она. — Я продолжаю любить только тебя одного.
— Умница! Я тоже тебя люблю.
Наконец Олег встал и, проходя мимо, уже приветливо кивнул Нэе, а потом спросил, — Шеф, вы верите в местных колдунов — троллей?
— Не с тобой, кажется, разговариваю! — прикрикнул на него Рудольф, — У тебя самого-то всё в порядке?
— А как же! — в его тоне прозвучал вызов, но причина того не была известна Нэе, — Как иначе и возможно при вашей неустанной отцовской заботе?
Рудольф проигнорировал выпад Олега и спросил, — Суть вопроса твоего в чём?
— Суть в том, что я тоже сегодня видел летающего тролля. Он на самой вершине огромного дерева сидел и ягоды жрал, а потом в меня стал горстями ягод швыряться. Вокруг глухомань, я же далеко гулять хожу, потому я и пульнул в него из своего защитного оружия. Ведь убить им нельзя, а сшибить уж очень хотелось. Так вот. Тролль ботинок свой с ноги уронил, взвизгнул как котёнок, от страха должно быть, ветви затряслись наверху, где он и торчал, да и пропал куда-то. И птицы, потревоженные, долго кружили и орали, меня всего ягодами, листвой и птичьим помётом забросало.