Давай сыграем в любовь
Шрифт:
— Эй! — а это охрана. Бегут к нам сразу пятеро, все с дубинками, одетые солидно.
— А мы уже уходим, — расплываюсь в улыбке я, и, подхватив брюнета под локоть, тащу к парням.
— Могли бы, и помочь, — кидаю им, не гляди.
— Зачем? Тебе было так весело, чего портить удовольствие? — усмехнувшись, отвечает Гор. Собственно, он прав, я хоть немного развеялся. Порой драка лучше секса и девушек. Не зря говорят: спорт — продлевает жизнь, а любовь убивает. Хотя… чего это я о любви заговорил? Еще раз, что ли пойти помахать кулаками? Черт…
Заваливаемся
Откидываюсь на спинку дивана и задаю резонный вопрос:
— И зачем ты ввязался в драку?
— Не знаю даже, — отвечает он, наливая с нашего графина себе лимонад. — Он стал нести всякую чушь про одну, важную для меня девушку, и я не выдержал, решил ему врезать.
— А потом не выдержал он и два быка столкнулись в неравной схватке, — иронизирует Гор, с нескрываемой усмешкой.
— Я не думал, что он окажется таким уродом.
— Это называется не урод, — подчеркивает Арс. — А трус первого сорта. Такие обычно сразу за спины своих друзей или братьев прячутся. Если повезет, они отмудохают жертву, или же появится еще больший псих и всем настанет хана.
— Еще больший псих? — переводит взгляд брюнет на Ставицкого. Тот уже вовсю уминает салат.
— Да, вроде Соболя или Гора, видишь, какой Рус довольный, что почесал кулаки.
С минуту мы все молчим, а потом заказывается смехом.
— Как тебя зовут кстати? — решаю познакомиться с парнем.
— Леха, — отвечает он, и чуть откашлявшись, добавляет. — Алексей Шестаков, но можно просто…
— Шест, — заканчивается за него Арс, решив почему-то сократить фамилию нового знакомого.
— Влюбленный Шест оказался в клеточной западне, — продолжает серию сарказмов Гордеев.
— Глупости! — восклицает Леха.
— Сильно любишь ее? — с прищуром смотрит Гор, постукивая пальцами по столу.
— Даже чересчур, — вдруг признается он. — От этого охота застрелиться. — С грустью в голосе отвечает Леша.
— А другую завести не пробовал? — удивленно спрашиваю. И тут же начинаю поглядывать в прозрачное окно, на танцоп. Девчонок там пруд, выбирай — не хочу. Мне вот точно надо кого-то выбрать. И именно этим я вскоре займусь.
— Девушка не собака же, чтобы ее заводить, — хмурит брови Шестаков.
— Значит, не пробовал, — в один голос произносим мы с Гором.
— Может тогда порнушку? — со смешком предлагает Арс. И получает от нас закатывающие глаза. Серьезно, ему же не пятнадцать, такие глупости предлагать.
— А что? Вдруг поможет. — Угорает Ставицкий.
— Это самый идиотский совет, который мне предлагали. Даже пробежать голым вокруг кампуса звучит куда эффективнее, чем порно по телеку, — отвечает Шест. И мы как настоящие супер понимающие друзья, киваем ему в знак согласия.
— А теперь! — поднимаюсь из-за стола. — Я пойду проверять первый способ. И ты, Шест, давай-ка со мной.
— Чего? — округляет глаза Леха.
Но я его уже не слышу, тяну за собой к выходу.
Танцпол
Подхожу к ней, пристраиваюсь, и мы на пару сливаемся в ритмах заводной музыки. Девчонка не робкого десятка, сама льнет ко мне, обвивает руками вокруг шеи, мурчит на ухо пошлости. И я, чтобы скорее отделаться от непонятного скребущего за грудиной ощущения, хватаю незнакомку за руку, и веду за собой в сторону туалетов.
Она не сопротивляется, даже сама обгоняет меня, находит пустую кабинку, и подхватив за края рубашки, тянет меня за собой внутрь. Мы не разговариваем, не целуемся, да это и не нужно. Девчонка хочет расслабиться, я тоже не против. Ее руки ловко расстегивают ремень на моих джинсах, а сама она садится на корточки передо мной. И в этот момент я вдруг замечаю, что девушка рыжая. Там в зале в полутьме ее завязанные в пучок волосы не попались мне на глаза, сейчас же, как вспышка, которая бьет под дых.
Настроение вмиг портится, слова на репите «с таким как ты» долбят не хуже пуль из дробовика. И я делаю то, что, наверное, никогда бы не сделал раньше: ловлю незнакомку за кисть, поднимаю и говорю с полуулыбкой:
— Прости, не получится. Ненавижу рыжих…
— Что? — с усмешкой пищит она, а следом дает мне звонкую пощечину, и добавляет: — Козел!
Дверь с шумом захлопывается, щека горит, в груди полыхает раздражение размером с планету. Я приваливаюсь спиной к холодной стенке кафеля и снова задаюсь вопросом:
Зачем мы с Кристиной переспали?..
Глава 35
В больнице меня держат два дня: в первый снимают температуру, ставят капельницы, берут анализы. Во второй говорят, что в целом проблем нет. Это организм так ответил на переутомляемость. Прописывают постельный режим до конца недели и дают справку для универа.
А я… я чувствую себя настолько опустошенной, убитой, неживой, что хочется лежать и не двигаться. Внутри огромная дыра, что хоть пенопластом забивай ее, и то, кажется, легче не станет. Нужно время, напоминаю себе, все пройдет. Только как переживать этот период, когда даже дышать тяжело — непонятно.
Сны тоже меня посещают ужасные: в них мы с Русланом парочка, он меня целует и говорит слова любви. Я в ответ льну к нему, обнимаю, нежусь на его груди, ощущая себя самой счастливой на свете. А потом просыпаюсь и, нет, не плачу, но и радости никакой не испытываю.
Утыкаюсь в подушку, бью кулаком, тихонечко так и поскуливаю. Как же я ненавижу его. Себя. Все эти проклятые чувства. Будь они неладны. И поцелуи его, от которых дух захватывает, я тоже ненавижу. И взгляды обжигающие. И прикосновения, от которых вызывать спасателей нужно. Все пусть катится к черту. Вместе с Соболевым.