Дайсё-ян. Книга первая

Константин Лер

– Откуда ты знаешь?

Маша не колеблется с ответом.

– Я не стану предлагать своё состояние тому, в чьей бескорыстности сомневаюсь хоть на долю процента.

«Кажется, суточный лимит смущения ещё не выбран» - умолкаю я, совсем зардевшись.

Маша бесцеремонно входит в мою комнату, и совершает набег на шкафчик с халатами. Одевшись, девушка направляется к двери в коридор. Следую за ней.

– Настоящая любовь, Серёж, а не вызванная воздействием феромонов, - возвращается она к прерванной теме.
– Любые отношения, которые я начинала, заканчивались, рано или поздно, одинаково - угасанием чувств партнёра, стоило ему лишь понять, что халявы

не будет. Что тут же затрагивало и меня.

– Не верю, - мотаю я головой, отрицая сказанное.
– Ты молодая, красивая и умная. Да к тебе очередь из поклонников должна выстраиваться, желающих добиться твоей благосклонности! Может, дело в чём-то другом?

– Серёж, ты видишь где-нибудь толпы поклонников? И я не вижу. А всё потому, что, ты правильно заметил, - дело в другом. А именно, в том, что, я - умная. Угоразди меня родиться дурочкой, держалась бы за любого, мало-мальски отвечающего моим критериям.

Выхожу, вслед за девушкой из комнаты. Та, подходит к оставшемуся в строю, грузовому лифту, двери которого, приветливо распахиваются ей навстречу. Перемещаемся в кабину. Маша, вопреки моим ожиданиям, жмёт кнопку цокольного этажа. Спускаемся вниз.

– Так вот, - продолжает она, - зависть, злость - это всё ерунда! Настоящая причина твоего поведения в другом. Ты по-настоящему влюбился.

Собираюсь снова замотать головой, отрицая очевидное, но девушка меня останавливает.

– Не перебивай, прошу, - Маша вытягивает руку, и ладошкой, через ткань запахнутого халата, касается груди ЮнМи, под ключицами.
– Сперва, мне было трудно это осознать, но после твоих слов о богатстве, всё встало на свои места. Фактически, отвергая любовь и ставя деньги превыше, ты вляпался в её изнанку. Богатая, но одинокая, несчастная в любви. Та, кем тебе предстоит стать, достигнув вершины. Считай, влюбился в отражение в зеркале. И именно этот факт не даёт тебе покоя. Пробуждает гнев.

– Чушь! Маша! Если бы я испытывал к тебе искренние чувства, то сказал бы об этом прямо.

– Так ты не конкретно в меня влюбился. Точнее, не в девушку, но образ, готовый вот-вот распасться на части. Это сродни зависти, с которой легко спутать, из-за схожести испытываемых эмоций.

– И что мне делать?
– спрашиваю девушку, в надежде перевалить ответственность за выработку решений на её плечи. Как виновницу своего беспокойства.

– Для начала, тебе нужно открыться. Самому себе. Помнишь? «Распахни сердце, если хочешь спасти свою душу». Потом - не останавливаться. Продолжай подниматься на вершину, предварительно, приняв тот факт, что, на твоём подъёме, я - не камень преткновения, но опора для ноги, помогающая карабкаться вверх по крутому склону. Это всё.

– А как же наследство?
– возвращаюсь я к скользкой теме.

– А что - наследство?
– задаёт Маша встречный вопрос, и тут же отвечает.
– Сейчас ещё слишком рано об этом говорить.

– Маша, почему - рано? Ты поставила меня перед фактом, не спросив, хочу ли я принять на себя такую ответственность. А если я не хочу? Если, недостоин твоих богатств?

– Тогда, ты избавишься от них. Ведь, мне уже будет всё равно.

Двери лифта открываются, и мы выходим в обитель, кующих Машин комфорт. Неширокий, хорошо освещённый коридор, уходящий влево и вправо, аналогично тому, что на верхних этажах. На противоположной стене, напротив служебных лифтов, двустворчатые двери, ведущие, судя по доносящимся, из-за них звуков и запахов, на кухню.

Маша поворачивает направо, идёт до конца, и, следуя изгибу коридора, снова поворачивает в ту же сторону. Останавливается возле второй двери слева, открывает, пропуская

меня вперёд. В нос мне ударяет запах стерильности и озона, смешанный с какофонией медикаментозных ароматов.

«Нифига себе, аптечка!» - оценивающе оглядывая обстановку, думаю я, заходя в медицинский блок, состоящий из основного помещения, и примыкающего к нему, изолятора, который, углядел через распахнутую дверь. Девушка заходит вслед за мной, и, бормоча себе под нос некрасивые слова, в адрес какой-то Синтии, принимается рыться в многочисленных шкафчиках, занимающих всё свободное пространство вдоль стен. Спустя минут пять, находит искомое, и поворачивается ко мне, протягивая большую тубу неизвестного содержимого. С подозрением кошусь на руку девушки, с зажатым в пальцах тюбиком, не спеша забирать предлагаемую «чудо мазь».

– Маша, ты уверена, что это именно то, что мне нужно?

– Уверена!
– нетерпеливо тряся рукой, отвечает девушка.
– Возьми. Это отличная мазь, снимающая боль и способствующая заживлению. Я пользовалась ею. Раньше.

– Тебя пороли?
– не совладав с искушением, интересуюсь у неё.
– Маша мой ехидный тон не поддерживает.

– Меня били. Сильно, - трагичным голосом отвечает девушка.

– Извини, - почему-то, представив, как «объект М» колотит собственный отец, недовольный результатами эксперимента, прошу прощения у Марии, и забираю из её рук тубу с мазью. Девушка, легко считав в какую сторону направлены мои мысли, смеётся.

– Видел бы ты своё лицо!
– отсмеявшись, произносит она.
– Нет, это были не родители. Папа меня очень любил, как и я его. Мне доставалось от мастера Тао - моего учителя единоборств. Он не прощает ошибок во время спарринга. Ох и колотил он меня! Разбитый нос, ушибы и синяки - были моими спутниками на протяжении нескольких лет.

– Понятно, - тяну я, уважительно глядя на Марию. Не каждая девушка выдержит такое издевательское отношение к своему нежному телу.

– Тебе помочь? Тут есть медицинские перчатки, - предлагает Маша свою помощь в решении деликатной проблемы натирания мазью филейной части ЮнМи.

«Пожалуй, это будет незабываемый опыт» - мысленно соглашаюсь я с её предложением. И тут же озвучиваю ответ.

– Давай попробуем.

Вопреки ожиданиям, особо приятных эмоций от процедуры не испытываю.

Маша вытаскивает из специального контейнера пару тонких, латексных перчаток, и велит ложиться на кушетку в изоляторе. Безропотно подчиняюсь.

– Ты готов к полному, личному досмотру?
– звонко щёлкая резинкой на перчатке на вытянутой перед собой кисти с растопыренными пальцами, вкрадчиво-зловещим голосом интересуется девушка, входя в тесную комнатку через пару минут после меня. Пока я возился, устраиваясь на кушетке, Маша успевает надеть на голое тело короткий, медицинский халат нежно голубого цвета, и теперь, выглядит, словно «медсестра», сошедшая с экрана какого-нибудь фильма для взрослых, на соответствующую тематику. От изумления теряю дар речи, чем девушка и пользуется, перехватывая из моих ослабевших пальцев заветный тюбик. На её лице сияет довольная, от произведённого эффекта, улыбка.

– Я могла бы врачом стать, - с гордостью произносит она, осторожно подгибая полы моего халата.
– Парни будут выздоравливать от одного моего вида!

– Не сомневаюсь, - поддакиваю Маше, разглядывая её стройные бёдра, расположившиеся прямо напротив моих глаз.
– Мне уже лучше.

– И девчонки, тоже!
– хихикает девушка, принимаясь аккуратными движениями размазывать по ягодицам ЮнМи выдавленную из тюбика на тело, целебную мазь.

Морщусь, сначала от прикосновений к ссадинам, затем, от замораживающего эффекта, испытывая ощущения, словно сел голым задом на лёд.