Дайте место гневу Божию (Грань)
Шрифт:
– Какую?
Мысль была: бедные бабы суетятся, боясь проворонить того, кто даст более сильный и яркий оргазм. Когда женщина знает, что у нее по этой части все в порядке, она может расслабиться и получить удовольствие от ритуала – с цветочками, намеками, легкими прикосновениями и прочими обязательными аксессуарами. Женщина, знающая свое тело, всегда чуточку высокомерна – вот что я хотела было сказать Даниилу, да передумала. Пусть я уверена в себе и знаю, как получить желаемое, – но его-то зачем оповещать? Пусть поломает голову, ему не вредно!
– Своеобразную.
– Ну-ну… – видя,
– А главное – вовремя… – это была классическая реплика в сторону.
То, что Даниил сказал дальше, я сперва не оценила по достоинству – изумление пришло потом, когда тема разговора была исчерпана и задавать вопросы было как-то нелепо.
– Даже если ты сама этого захочешь – он не захочет тебя терять. Его душа не захочет, чтобы ты стала как все. Ведь тогда там, в душе, образуется пустое место. А Нартов уже не мальчик, с людьми сходится очень трудно, ты просто не знаешь этого. Так что пустое место – навсегда.
– A mi puerta has de llamar, no te he de salir a abrir y me has de sentir llorar, – глядя на подружку мою, луну, произнесла я горестные испанские стихи.
– Вот именно, – сказал Даниил.
Понял или не понял – подумала я. Очевидно, ангелы владеют всеми наречиями, но он вовсе не ангел… еще не ангел… уж если такие разговоры заводит – точно не ангел!
И как странно не соответствует простенькое русское «плакать» торжественному рыданию испанского «llorar»…
– Чуешь? – вдруг спросил Даниил. – Вот тут, справа, выход к Грани. Как сойти с моста – примерно в десяти шагах.
– Ага.
– И сдается мне, что там кто-то есть.
– Тебе виднее. В конце концов, Грань – одна, мало ли кто еще назначил на ней свидание?
– Это Намтар, – сказал Даниил.
– Откуда ты знаешь?
– Пока те двое, что встречаются на Грани, не расстались торжественно и официально, это местечко принадлежит им. Вообще-то она длинная. Намтар ждет того, кто сумеет его понять…
Имелось в виду – две состоявшиеся встречи были скорее похожи на допрос.
– Почему бы тебе не попытаться? – спросила я, обиженная за Нартова.
Нартов делал то, что в его силах. Даниил бы потолковал с этим окаянным бесом, которому подавай гарантии и ничто иное!
– Не могу без приглашения.
– А я могу? Я ведь уже приходила, и он вроде не возражал.
– Ты пойдешь со мной, око Божье? – быстро спросил Даниил.
Нехорошо, конечно, только мне в тот миг очень захотелось, чтобы и Даниил тоже остался у разбитого корыта. Было бы любопытно посмотреть на схватку между ним и Намтаром.
– Пойду, конечно! – и тут же я подвела под свое стремительное решение благопристойный фундамент: – Надо же его наконец расколоть. Время идет, uprava.ru сопротивляется, киллер молчит, словно язык проглотил, а ведь если бы он хоть что-то сказал про свои предыдущие подвиги – мы бы на других свидетелей вышли, через них прорвались бы в проклятую Управу! Раз уж этих она больше не впускает…
– Заразное это дело – методика Нартова, – Даниил смотрел в воду и разговаривал, казалось, со свим отражением. – Есть наука соционика, которая делит людей на шестнадцать
Отражение не ответило – наверно, потому, что вопрос был риторическим. А я не ответила, потому что решила припомнить ему этот вопрос, когда он сам благополучно лопухнется с Намтаром, то есть – после десятого напоминания о гарантиях.
Сойдя с каменного горбика, я первая направилась к месту входа. Причем ощущения не было – просто Даниил указал направление. Оказалась в тени высокой, безупречно правильной ели. Хорошая была тень, совсем черная, благодаря ей образовалась странная стереометрическая фигура – плоский и острый, вытянутый вверх треугольник ели, точно такой же – на траве, и общее основание подсказывало соединить вершины.
– Стой! – он догнал меня. – Вот тут!
И черкнул ребром ладони по плотному мраку.
Этот мрак заполнил собой воображаемую пирамиду, которую образовали ель со своей тенью. Я подумала – может, все места входа расположены в таких пирамидах? И решила впредь приглядываться внимательнее – уж мне-то нужно было научиться их видеть хотя бы затем, чтобы соответствовать своей должности.
Мы оттянули края и вошли.
Где бы ни входить – от разреза немедленно вырастает и протягивается через луг узкая дорожка. Но луг меняется – я помнила, как он благоухал свежими стружками, но помнила также и аромат матиол. Сейчас, когда я шла первой, а Даниил – за мной, запах был тонкий, свежий, ясный… гиацинтовый?..
Скамейка была пуста.
– Намтар! – негромко позвала я. – Намта-а-ар!..
Никто не отозвался.
– Он на своей стороне, – сказал Даниил и сделал несколько шагов по Намтаровой тропинке. – Но он где-то рядом.
Я подошла к краю обрыва.
Обрыв тут тоже был с капризами – на сей раз река оказалась совсем близко, так поднялась, что я, не щурясь, видела возникающие от рыбьих губ кружки и черные бока мертвых перловиц у кромки воды. На узкой полоске серого песка, довольно далеко, обнаружилась черная фигурка вроде сидящего пса. Кто-то следил за течением.
– Намтар! – еще раз позвала я.
Это был он, и наконец-то он услышал свое имя. Резко повернув голову – так бывает от испуга, – он увидел меня и тут же съежился. Ждал – да, но при этом боялся…
Намтар еще недолго посидел на песке, обхватив и притянув к груди коленки, потом встал, выпрямился, даже потянулся. Он был как-то даже не по-мальчишечьи, а по-девичьи легок и гибок. А затем, двигаясь наискосок, быстро взошел по крутому откосу и оказался возле скамейки.
Увидев Даниила, он отступил назад и встал на самом краю обрыва, спиной к воде, еще движение – и он полетел бы в реку. И переводил с Даниила на меня и обратно большие темные глаза, удивительно похожий уже не на девочку-гимнастку, а на черного пуделя. Возможно, в иные века он и являлся людям именно черным пуделем, подумала я, только зачем же сохранил этот жалкий взгляд, на что он демону, к тому же – из того легиона Велиаровой братии, который сражается за справедливость?