Дед, бабайка и чумовой парик

Шеол

Служка отдал призраку кнут. В наступившем затишье слышно было каждый шаг, дыхание слышно тоже. Мое уж точно, хриплое, прерывистое. А Рей, кажется, теперь вообще дышать перестал. Ну, призраку не обязательно.

Он помедлил немного, наверняка до хруста костей сжимая рукоять кнута. Я чувствовала себя, как будто кожу перед прививкой уже спиртом намазали и вот-вот иглу от шприца воткнут. Только это хуже.

Рей широко замахнулся.

И почти сразу же опустил руку.

Я вывернулась через свое же плечо, чтоб наблюдать эту сцену.

Призрак

взглянул на трибуну с аристократичным дядькой. И, о черт возьми, что это был за взгляд! Пылающе-восхитительная ненависть плескалась через край. Смелая, отчаянно смелая, почти что сардонистическая. Больше ничего говорить было не нужно. Это был молчаливый, но безудержный бунт.

Выражение лица у Кроу приняло довольно забавный вид. Эдакая помесь презрения, удивления, злобы и… беспомощности? Вот это да.

Едва он рот раскрыл, чтобы приказать что-нибудь мерзкое, как в противоположной от на стене раздался такой взрыв, что даже уши заложило. Благо она далеко была и осколки почти не летели. Дым рассмеялся быстро, и тут у меня буквально, на самом полном серьезе полезли на лоб глаза.

Это что это… как это…

– Эписташка?!

– Эписташка пришел убивать! – авторитетно заверил всех явившей себя в образовавшейся дыре старичок, жестом Джеймс Бонда одергивая косуху. – Во имя Величества его, императора Адриана! Эта резиденция захвачена!

Меня это эпичное появление «спасителей» настолько ошарашило, что я прям так и застыла, под невозможным углом вывернув голову и здорово рискуя шею сломать, но разглядывая их в мельчайших деталях и с открытым ртом. От стресса, наверное.

Кроу подхватился с трибуны:

– Это что еще за безобразие?!

Хе-хе, ну еще бы, ему такое зрелище обломали два старпера из вражеской шайки, как тут не возмущаться.

– А ну молчать! Пидрила тысячелетний! – мастерски заткнула его бабка Изольда, появившаяся в разломе стены в лед за Эписташкой и тыча пальцем в строну аристократичного дядьки. – И мы все здесь сломаем! В заложники берем только ее и… его!

Э, что? Меня и Рея? Не, а его-то зачем? А Адро чего не прихватим?

У старушки на этот раз смачный ирокез был, голубой с лиловыми точечками, и нечто вроде пояса шахидки вокруг талии, так что я даже не разобралась, что смущает меня больше.

Впрочем, оказалось, в воцарившейся неразберихе это совершенно не важно. Между Кроу, Изольдой и ярко-розовым париком Офелией началась чрезвычайно жаркая словесная перепалка, на стадионе вообще: хаос воцарился. Откуда ни возьмись выбежало как-то сразу очень много служек и большой мохнатый паук, который все норовил их если не съесть в ответ на тычки огромными палками, то покусать уж точно.

Тут только до меня дошло: нас действительно успешно так захватывают.

Слуги императора Адриана.

Под предводительством Эписташки.

Ибо штаб к атаке был, видимо, ну совсем ни чуточки не готов.

Над головой сверкнуло что-то, и я чуть было

не упала от неожиданности. Нет, точнее упала все-таки, но прямо призраку на руки. Все потому что оковы раздробились и больше у стены меня уже не держали, только наручники тяжелые на запястьях остались, но было не до этого.

То и дело громыхали об землю обломки стен, трибун, какие-то стекла, гул стоял такой, будто штаб не захватывали, а ломали к чертовой матери. Пол под ногами трясло, да так, что устоять на ногах задачей представлялось не из легких.

Нехорошо.

От страха защемило сердце.

Старички, конечно, маразматичные, но здание разрушить много ума не надо. Если они это сделают, то всему попросту конец настанет. А мне – в первую очередь.

Счастье от своего неожиданного спасения смело, будто веником. Еще бы, умирать-то не хочется. Особенно, третьей стороной умирать, в разборках двух конченых придурков: чумового императора и аристократичного дядьки.

– Силы для телепорта у меня нет еще, придется пешком… – немедленно сообщил Рей мне на ухо, почти интимным и просто чертовски не подходящим под ситуацию тоном.

Спасибо, обнадежил. Издевается.

– Что встали, два идиота?! Бежим! – перед нами, перекрикивая какофонию, вдркг появился очень нервный Адро, на лице которого отчетливо читалось желание отвесить кому-нибудь из нас высокопробных подзатыльников. – Стоят они, понимаете ли, милуются тут! Сдохнуть захотелось?!

А вообще-то, он был единственный, кто мыслил хоть немножечко трезво. В начавшейся неразберихе лучшее, что можно сделать было, так это сбежать куда подальше. Найдут нас или не найдут, это дело уже другое. Последнее.

– Куда собрались? – слева неожиданно вырос старичок, угрожающе занося над головой свой знаменитый топор. – Эписташка пришел… э-э… купить макарон?!

На его лице отразилось искреннее, почти возмущенное удивление и озадаченность. Он тут же как-то пожух и расстроился даже.

– Ребят, а вы не знаете… это… где здесь «Макфу» приобрести можно? – тихо, будто по секрету, поинтересовался он.

– Так это… вон там… – Адро на грани обморока слабо махнул рукой куда-то в сторону аристократичного дядьки и, пока Эписташка неуверенно поплелся к полуразрушенным трибунам, подволакивая за собой топор, отвесил-таки мне сочного пинка под зад. – Бежим, ну!

В углу стадиона дверь была, маленькая и незаметная, наверное, черный ход. Вампирской морде лучше знать. Я захотела осведомиться, так, на всякий случай, но не успела: Рей только чертыхнулся, накрывая меня плащом, как послышался очень нехороший гул, с дрожащего пола резко взметнулась пыль, а потом потемнело в глазах.

Душно было до того, что першило в горле. Слишком гадко и болезненно.

Я мысленно – во избежание еще и моральной травмы – себя ощупала. Кости целы, нервы целы. Только все затекло, и голова на чем-то мягком. Вот тут уж мне не удалось перебороть свой