Дедская площадка
Шрифт:
– Тем, что они старые... – признался Клаус. – Может быть у вас что-то есть?
Никита повернулся к нам и спросил:
– Ну, что я говорил?
Спросил по-русски.
– Ну ты у нас умный...- отозвался я. – А что делать-то будем? Дадим?
– А давайте...- сказал Сергей.
– А Мироздание? – напомнил я. – Как заземлит все три свободных электрона... И что тогда?
– Вот и посмотрим... Мироздание это или мы что-то про себя нафантазировали.
Мы снова перешли на английский.
– Есть песня, - сказал Никита.
–
– Охотно.
– Покажите, - попросил он.
Мы вышли на сцену и показали. Песня шла легко. Её упругий ритм не нуждался в усложнениях и трех инструментов вполне хватало, чтоб показать её красоту.
– Энергично... музыканты переглянулись и одобрительно закачали головами. Я заметил, что немцам нравились энергичные песни.
– Как вы её назвали?
– «Гранитный камешек».
Дитер заскрипел мозгами.
Я сказал это по-русски и тот попробовал перевести название на немецкий. Судя по пустому взгляду у него ничего не получилось. Так оно и было.
– Was ist das - «Гранитный камешек»?
Я услышал и едва не ответил:
– Дас ис фантастик!
Но время этого возгласа еще не пришло. Хотя кто его знает? Может быть знаменитая немецкая порнография уже где-то существует. Но отвечать было нужно. Как перевести слово «гранит» на немецкий я и сам не знал и попробовал вывернуться, перешел на английский.
– Каменное сердце...
Это помогло. Музыкальная эрудиция у него тоже была будь здоров и он быстро сообразил.
– Так ведь что-то похоже есть у Роллингов. В 1964 году написали.
– То, да не совсем... Только название похоже. Во-первых, у нас музыка поэнергичнее, а во-вторых... В нашем тексте совершенно другой смысл. У «Роллингов», насколько я помню, герой клянется в любви и готов противопоставить невзгодам и испытаниям любви свое твёрдое как камень сердце, а у нас – нет. Парень, обращаясь к уходящей к другому девушке, предостерегает её. Говорит, что у того, к кому ты уходишь, сердце из камня. Что тот не испытывает никаких чувств.
Я напел.
– «Не ходи к нему на встречу не ходи. У него гранитный камешек в груди...»
И по-русски добавил, без надежды, что тот меня поймёт:
– Жестокосердный…
– Ты бы ему еще по-древнеславянски сказал,- хмыкнул Сергей. Я ничего не ответил.
Следующий три часа мы занимались тем, что показывали, что и как нужно делать. В начале приходилось напрягать фантазию, так как «Камешек...» в варианте «на троих» игрался вовсе не так, как «на пятерых». Да и инструментарий там был существенно богаче. Мы работали и в итога все стало получаться. Песня звучала и звучала богаче, чем в нашем исполнении. Немцы играли, а мы накладывали на их музыку русские слова. В некоторых моментах то один то другой пудисовец начинал что-то напевать по немецком. Языка я не знал, но у меня крепла уверенность, что они просто перебирают слова, стараясь поймать ритм. Ну примерно, как это делали мы, когда начали «петь» цифры. Немцы одобрительно кивали головами и мычали. У них получалось. Им все нравилось...
Когда
– А текст? Слов-то у вас нет?
Дитер совершено по-русски почесал в затылке.
– Точно нет.. Но ничего. Мы что-нибудь придумаем!
Мы переглянулись.
– Ну только если что-нибудь, - сказал Никита, лучше нас знавший, что такое хорошие стихи и как сложно бывает их создать. Тем более в спешке.
– Сколько думать будете?
– Концерт завтра....
– Ну... Тогда вам репетировать и репетировать... Мы вам только помешаем.
На следующий день мы все с удивлением поняли, что не смотря на то, что мы делали вчера, мы продолжаем оставаться в этом мире. Мироздание никак не реагировало на наши вольности!
– Ничего,- сказал Сергей, уловивший общее настроение.
– День только начался...
После завтрака наши немецкие друзья прислали за нами машину и повезли на представление.
– Ну что, ни у кого не вещает?
– поинтересовался Сергей, когда мы втроем уселись на заднем сиденье «Вартбурга», а впереди устроилась девушка-переводчик.
– В голове или в каком ином месте?
– Да без разницы.
– Вот у меня другом месте, прямо противоположным от головы, какое-то ощущение есть.
– И я этим местом что-то чую,- подтвердил Никита.
– Накаркайте,- сказал я. – Скромнее быть нужно...
В нашей стариковской памяти еще крутились воспоминания о американских и французских группах современного балета и мы представляли, насколько красиво это все может быть, но и то, что мы видели в эти мгновения заслуживали одобрения.
Красиво! Действительно какой-то праздник. На сцене- балет. Все танцуют... Шеренга девушек, очень похожих стройностью на шеренгу циркулей и атлетические мальчики-танцоры с арийской внешностью.... Все это в бликах яркого света и волнах музыки. Что не говорите, а умеют немцы делать шоу- что концерты, что парады...
Девушки размахивают неестественно длинными ногами, а мальчики хотят вокруг них колесом... А вокруг большой сцены, полукругом зрители. Аплодисменты! Музыка! Свет! Атмосфера праздника. Это вам не деревенский праздник с гармошкой и ложкарями. Это – Европа!
Ведущая на этом празднике - певица Дагмар Фредерик.
Все идет в прямом эфире.
Нас усадили на первый ряди мы начали наслаждаться зрелищем европейского уровня.
Концерт катился веселым колесом. В нём было всего понемножку. Проводя аналогии, я сперва подумал, что это концерт-салат, в котором смешались все жанры- от поп-музыки и балета до цирковой клоунады, но потом сообразил, что тут ближе другая аналогия. Концерт пьянил, как грог, в который намешали все самое вкусное и прекрасное... Это был концерт-коктейль, и перед каждым новым глотком, то есть перед каждым новым номером – балет с теми самыми длинноногими девушками и мальчиками....