Декамерон 2
Шрифт:
— Следуйте за мной.
Предатель вышел за ним в коридор. Чужеземец открыл одну из десятка дверей, что предстали перед взором беглеца. Они зашли туда. Пока шумаец возился с ключами, Альдред успел привыкнуть к полумраку пустовавшего отделения. Это была личная палата. По всей видимости, для пациентов, которые могли себе это позволить.
Здесь царила кромешная тьма. А из неё ни с того, ни с сего показались два люминесцентных белёсых глаза. Гуль. Тут врач держал обратившегося упыря. Тварь, заприметив двух здоровых людей, захрипела. Вырываться не стала. По всей видимости, покоилась тут давно и успела сгнить
Врач время зазря не терял. Зажёг свечку и посветил огоньком на людоеда.
Неимоверно тощий, обессилевший. Еле шевелил головой. Но всё равно тянул пятерни к здоровым людям. Альдред при виде него скривил лицо и спросил, шипя:
— Твою же м-мать… Как это понимать?..
— Это доктор Магри. Мой сменщик. Это единственный доступный экземпляр. Я… наблюдаю за ним, в общем-то. И попутно пытаюсь вылечить. Но пока ничего не выходит. Он переносит любые дозировки. Хоть бы хны. Так что смотрю за его состоянием. Сколько заражённый способен прожить без пищи в благоприятных для себя условиях. Нельзя его оставлять. Время смерти должно зафиксировать с точностью до часа. Повторюсь, до часа. Не больше. Это край.
Доктор Ван убеждал, как мог. Зря старался.
У Флэя в голове разорвался целый пороховой склад. Он вспомнил, за что недолюбливал что врачей, что учёных, что естествоиспытателей, когда речь заходила об опытах над людьми. Конечно, обращённого врача можно было назвать одним из таких с натяжкой. Если забыть одну простую вещь: сознание Магри никуда не исчезло. Сменщик всё ещё там, пленник собственной непослушной плоти.
Говорить что-либо доктору Вану не стал. Смысл невелик. Не его это дело. И пусть милосерднее было бы прервать страдания упыря в бренном мире, Смерть всегда приходит по расписанию. Незачем её торопить.
— Что ж, теперь понятно. — Альдред, надув щёки, шумно выдохнул. — Я всё передам. Ведите свои опыты. Людей пришлём.
Ему не хотелось больше хоть сколько-нибудь находиться в этой палате, пропахшей гниющей человечиной.
— Договорились, — отозвался шумаец. — Спасибо за понимание.
Ренегат хотел было уже идти, но его внимание что-то привлекло. Флэй вгляделся в лицо упыря. Тот вполне осознанно улыбался ему. А когда захватил внимание дезертира, попытался что-то сказать. Язык у доктора Магри уже отсох. Лепетал только что-то губами. Два слога. Раз за разом, будто пытался предостеречь Альдреда.
По губам беглец читал едва ли хорошо. Но тут у него почти мгновенно закрались пугающие ассоциации. Казалось, гуль без конца повторял: «бе-ги», «бе-ги», «бе-ги».
— Что за… — начал было Альдред, как вдруг услышал гудение с улицы.
И шумаец, и он сам отреагировали чересчур поздно. Палата взлетела на воздух от порыва эфира, воплощенного в Материю. Их отбросило взрывной волной. Флэй ударился об стену и растянулся на полу. Рядом лежал врач, вереща надрывно и срывая голос.
Несмотря на боль, что обуревала всё тело, ренегат потрудился встать. Он понимал, что медлить нельзя: от этого зависела его жизнь. Приподнялся на колени. Глянул туда, где ещё полминуты назад стояла палата. Из здания госпиталя магией выдрало солидный кусок, являя происходившее на улице.
Предатель увидел то, чего никак не ждал. К ним медленно подлетало существо, которое должно было обитать в
Альдред поневоле начал вспоминать, где они могли встречаться раньше. Он показался ему смутно знакомым. Точно. Ярмарочная Площадь. Столкнулись они — совершенно случайно.
Он понятия не имел, кто это мог быть. Да и времени на выяснения не было. Нужно было убираться отсюда подобру-поздорову. Флэй глянул на доктора Вана. Эффект Материи сказался на нём куда сильнее. Магией разорвало ноги по самые колени — ткань и плоть перемешались. Шумаец орал и брыкался, не переставая.
До конца не понимая, что вообще творит, Альдред растерялся и просто потащил врача за руки вглубь коридора. Грубо, бестактно. Что-то бормотал, пытаясь успокоить чужестранца, но даже сам себя не слышал: его ошеломило. А сознание молчало. Наверняка плёл сущую околесицу.
Вместе они преодолели не больше, чем несколько шагов. Потом Флэй остановился, впадая в ступор. Он пригляделся, обратив внимание на культи шумайца. Из-под его оголившейся кожи у обрывков ног начали выползать в изобилии жирные трупные черви. Выбираясь наружу, они падали на пол, оставляя за собой кучкующиеся дыры, что сходились в целые кластеры. При виде них Альдред потерял дар речи.
«Дыры. Дыры. Дыры!..»
Ничего тошнотворнее дыр Флэй в жизни не видел. Его чуть не стошнило прямо на доктора Вана. Он отвернулся, не в силах смотреть на это безобразие. Врач пал к его ногам. Уже мёртвый: кровопотеря и несусветная боль сделали своё дело.
Потуги пошли коту под хвост. Вместе с доктором Ваном умер секрет чудодейственного препарата. И неизвестно, найдется ли в Равновесном Мире ещё один гений, который бы предложил Аштуму эффективное лекарство…
Чертыхаясь, ренегат побежал прочь по коридору. Как раз вовремя. Чародей повторил удар, дробя магией уже целое отделение, что тут же взлетело на воздух. Вперёд удиравшего дезертира засквозил сизый свет. Кто бы знал, что это за Ветвь.
Каким-то чудом, слабо соображая, что делает, Альдред всё же добрался до двери из отделения. Стал судорожно оттягивать шпингалеты. Когда закончил, пнул створки. Пробрался между ними спешно. Ринулся по коридору дальше. Уже оттуда видел Прощальную Розу, пояс с кинжалом и бандитский плащ.
Заполучив свои вещи обратно, стал судорожно подпоясываться, одеваться. Взял бастард в руки. Только шагнул вперёд, как чуть впереди от магического заряда вышибло стену. Грохот стоял невообразимый — от него пухла и выла голова. Альдред чуть было не упал. За сизым сиянием эфира последовал солнечный свет.
На глаза преследователю Флэй решил не показываться и бросился к лестнице на первый этаж госпиталя. Незнакомец искал его. Без конца кружил над зданием. Бил в больницу магией наугад, буквально разбирая строение по частям. А его скат время от времени заунывно выл на всю округу.
Альдред махом спустился на первый этаж и побежал по холлу на выход. На свет. Весь госпиталь трясся. Где-то в восточном крыле осыпался потолок. Его это не заботило вовсе. Лишь бы только выбраться под открытое небо, пока здание не сложилось гармошкой. Флэй вырвался под лучи палящего солнца, уже достигшего зенита.