Дела Разбойного Приказа-6королев Тюдора. Компиляция. Книги 1-12

Уэйр Элисон

— Миледи! Я так жаждал вновь оказаться рядом с вами. — Генрих по-медвежьи крепко прижал ее к себе. — Слышал, вы превзошли саму себя в мое отсутствие, дорогая.

— Где уж мне сравняться с тем, как вы проявили себя во Франции, — сделала она комплимент мужу, вдохновленная его похвалой. — И вы так хорошо выглядите.

Это была правда. Генрих помолодел; она его таким еще никогда не видела и уловила в его облике ускользающий отблеск золотой юности.

— Никогда не чувствовал себя лучше! — заявил король, взял Екатерину за руку и провел ее во дворец.

После того как он умылся и отдохнул, они вместе поужинали. За трапезой Генрих рассказал ей

о своей военной кампании и попросил ввести его в курс домашних дел. Екатерина ждала, не скажет ли он чего-нибудь о назначении ее регентом в будущем, но король не касался этой темы. Пока ей хватало того, что супруг был доволен ею.

— Чума отступает? — спросил Генрих.

— В Лондоне еще есть несколько больных, — ответила Екатерина, — но их стало значительно меньше.

— Тогда мы оставим Эдуарда с Елизаветой в Элтеме, а сами проведем несколько дней в замке Лидс, — сказал король. — Вам там понравится.

Ей понравилось. Расположенный на двух островах посреди озера, замок Лидс походил на маленький рай. Там Екатерина с Генрихом сблизились, как никогда прежде, и мужская сила не покидала его. Это был как будто второй медовый месяц. Они катались на лодке по озеру, охотились в окрестных лесах и принимали местную знать в великолепном банкетном зале с новыми витражными стеклами в окнах. Екатерина развлекалась от души. Ей доставляло удовольствие присутствие Генриха; она изумлялась, что этот самовластный человек, распоряжавшийся жизнями тысяч людей, мог быть таким мягким и добрым с ней и при этом сохранял авторитет и силу. Настоящий бог на земле, хотя Екатерина и корила себя за такое кощунство, потому что никакого смертного нельзя сравнивать с Господом.

— Страсть ослепляет, — неожиданно сказал Генрих однажды вечером, когда они прогуливались по дорожке вдоль реки. — Она заставляет не обращать внимания на недостатки и предостережения. — Екатерина догадалась, что король, вероятно, имеет в виду свои отношения с Екатериной Говард или даже с Анной Болейн, и была удивлена, что он поднял эту тему. — Наши отношения гораздо лучше, — продолжил он, беря ее за руку, — и сколько же времени понадобилось старому дураку, чтобы это понять.

На мгновение Екатерина задумалась, действительно ли идиллическая безмятежность в отношениях предпочтительнее восторженного беспокойства, которое пробудил в ней Том? Однако у некоторых людей, она знала, сердечное волнение не стихает с годами. Будет ли оно длиться у них с Томом, если они когда-нибудь поженятся? О Боже, что за ужасный она человек, думает о новом замужестве, когда они с Генрихом наслаждаются уединением!

Увы, время пролетело очень быстро. Новых сообщений о случаях чумы не поступало, и Генрих больше не мог откладывать возвращение в Уайтхолл, а потому они неохотно завершили свой идиллический отдых и перебрались в Лондон.

Генрих продолжал злиться, что император бросил его.

— Иного я от него и не ожидал, — мудро заметил он, когда они с Екатериной отправились на охоту в Сент-Джеймсский парк. — Но ничто не может умалить мою победу.

Екатерина обрадовалась, что новый, подвижный образ жизни распространился у Генриха и на преследование добычи. Был конец зимы, но даже это не удержало его. Она осталась дома, уютно устроившись у очага, и читала законченный Марией перевод. Он был превосходен, и королева написала ей, побуждая опубликовать свою работу. Мария ответила, что сделала бы это, но только под псевдонимом, однако Екатерина убедила ее, что этот труд должен дойти до потомков под именем автора, и предложила оплатить

его издание. Она не удивилась, когда приходящие к ней ученые мужи и клирики начали превозносить работу Марии до небес. Даже на Гардинера, как она слышала, перевод произвел впечатление.

От Уилла Екатерина узнала, что Том Сеймур ненадолго приезжал в Англию, но теперь ушел в море — атаковал французские корабли и доставлял провизию для гарнизона Булони. Ей представлялось, что Том, страстно любивший морскую жизнь, находится в своей стихии, и она радовалась, что он занят любимым делом. В те дни Екатерина старалась не думать о нем слишком много. Она немало потрудилась над тем, чтобы добиться успеха в браке, и не хотела ничем нарушать сложившуюся в ее отношениях с Генрихом гармонию. Том был отправлен в дальние уголки сознания и там должен оставаться, пока она вновь не обретет свободу.

Однако ей не позволяли совсем позабыть о нем. Однажды вечером, за ужином, Генрих брюзжал по поводу того, как дорого обходится ему снабжение Булони.

— Я мог бы обойтись и без Сеймура, который строит из себя дурака!

Екатерина слушал его вполуха, но тут насторожилась и вгляделась в лицо Генриха, ища в нем признаки, что он проверяет ее реакцию на имя Тома.

Ровным, бесстрастным голосом она спросила:

— Что он сделал?

— Дважды выходил в море в шторм, не заботясь о безопасности людей на борту. Он потерял несколько моих кораблей и утопил сто тридцать человек. Этот человек слишком порывист себе во вред. Мне больше по душе его брат.

— Я сожалею об этих несчастных моряках и ваших потерях.

— Совет, по моему приказу, сделал ему внушение за нерадивость, — прорычал Генрих.

— Надеюсь, он сумеет объяснить свои действия, — отозвалась Екатерина, не желая продолжать разговор о Томе.

К счастью, Генрих сам переключился на другие темы.

Через несколько дней Джон Беттс закончил писать ростовой портрет Екатерины, и она пригласила Генриха посмотреть картину.

— Очень красиво, — похвалил король. — Вы на нем как живая. Мы весьма обязаны вам, мастер Беттс. Нам следует поручить вам написать леди Марию.

Художник поклонился; его пухлое простоватое лицо порозовело от удовольствия. Генрих отпустил Беттса и попросил Екатерину сесть с ним на мягкое сиденье, устроенное в амбразуре окна.

— Я слышал, моя племянница Маргарет уехала домой, в Степни, — сказал король.

— Она планирует провести там время уединения перед родами, — ответила ему Екатерина. — Я должна съездить к ней, когда родится ребенок. Подозреваю, она хотела бы, чтобы вы стали крестным отцом.

— Я сделаю это с удовольствием, — улыбнулся Генрих. — Кстати, сэр Томас Сеймур оправдался. Он пустился в море, так как беспокоился из-за нехватки продуктов в Булони и Кале, и заверил меня, что приложил все усилия для их доставки.

— Рада слышать, что проблема разрешилась.

— Я сожалею, что так резко судил о нем, — проговорил Генрих. Это было на него не похоже — признавать свою неправоту. — Нужно наградить его за безукоризненную службу. Я собираюсь даровать ему Хэмптон-Плейс у Темпл-Бар. Он пустует с момента смерти графа Саутгемптона.

— Это очень щедрая награда. Я уверена, сэр Томас поймет, какая честь ему оказана.

Насколько она могла судить, Том придет в полный экстаз. Великосветская резиденция в Лондоне по соседству с домами знати на Стрэнде! Екатерине хотелось бы увидеть его лицо в момент, когда он услышит о выпавшем на его долю счастье.