Дела семейные

Авлошенко Татьяна

Я наткнулся на этот том случайно, раскладывая и разглядывая другие книги, мне просто нравится держать их в руках. Прельстился названием «Сказки», вытесненным на переплете витиеватыми буквами. К тому же в этой книжке были картинки. Не такие, как в других, яркие, красочные и веселые, нет, здесь отпечатанные на желтоватой бумаге черно-белые гравюры изображали испуганных изможденных людей, преследуемых чудовищами, безрадостные пейзажи, мрачные жилища.

Под стать им были и сказки. Не все они заканчивались хорошо, победой героя, и многие были жуткими, а главное, жестокими. Если в обычных сказках всех людоедов, чудовищ,

злых колдунов побеждали в честном бою и смерть их упоминалась между прочим, без подробностей и описаний, то здесь в ход шли железные колья, бочки, изнутри утыканные гвоздями, ловчие ямы с горящими на дне кострами, даже проволоки-удавки. Герои, не задумываясь, обманывали врагов, проявляли коварство, иногда даже подлость.

Да, жуткие то были сказки. Но я читал их, как зачарованный, не отрываясь. Днем.

Потом я начал кричать и плакать во сне, и матушка, выяснив причину такого бедствия, клятвенно пообещала отдать зловредную книгу первому же проезжему торговцу, который появится в Къольхейме. Я такого допустить не мог и старательно спрятал том в библиотеке.

На две нижние полки составляют книги, которые в жизни никто читать не будет, но выбросить жалко. И если на корешки тех, что стоят в самом низу, еще можно взглянуть, протирая пол, то те, что повыше, обречены на полное забвение.

На счастье или беду, ни один караван в течение недели близ замка не появился. Я успокоился, и о ночных истериках постепенно забыли. А потом мне исполнилось десять лет, и в Къольхейм в один день прибыли жрец Багряного Дода, Хельга и хронист Торгрим Тильд, и стало уже не до сказок.

Спрятав книгу, я не вспоминал о ней почти восемь лет. А сейчас руки сами открыли ее на сказке «Кровные братья».

Историю эту, как оказалось, я тоже помнил очень хорошо. Аж пальцы свело от ужаса и омерзения. Понимаю я тех девчонок из прошлых лет: наслушавшись про такую жуть, не то что из комнаты ночью выйти, из-под одеяла выглянуть побоишься. Но учинить то, о чем говорилось в сказке, в реальной жизни…

Теперь к началу книги. По титульному листу вилась надпись, сделанная кривым и малочитаемым почерком: «Се есть книга могущества великих магов и рыцарей Вальтьофа и Эйнунда. Да поразят все беды мира дерзкого, посмевшего посягнуть на тайны ее!»

Посягнули. И даже если на первой странице такой же книги, хранящейся в замке Баг, нет подобной надписи, беды мира дерзкого поразили. Если б только его одного…

Захлопнув книгу, я вернул ее на прежнее место.

Так. Разговаривать с кем-либо в Къольхейме бесполезно, все равно не поверят, нормальному человеку такое и представить сложно. Значит, как и собирался, буду искать Хельгу. А если уж и сестрица, которая по долгу службы постоянно имеет дело со всякими двуногими чудовищами, творящими неописуемые гнусности, в словах моих усомнится, останется только в гроб лечь, а туда сильно не хочется. Так что вперед, доблестные хессе, спасая мир, себе поможем!

Хоть в чем-то когда-то должно повезти: Хельгу я нашел быстро. Встретились на тропе, на полпути от Къольхейма к трактиру. Сестрица уже кой-чего узнала, о многом догадалась и двигалась в верном направлении. Как говорится, вся кхарнова шерсть для веника была у нас в руках, оставалось найти веревочку, чтобы связать.

Ехали рядом, стремя к стремени, и рассказывали друг

другу то, о чем удалось разведать. Кошмарная, омерзительная история все больше становилась правдой.

– Торстейн Родъер основательно влез в долги. А может, просто вытянул из семьи все, что можно, подчистую, а развлечений и удовольствий хотелось по-прежнему. Наниматься на службу лень, а к королевскому двору его б, скорей всего, не приняли, там своих, более титулованных бездельников хватает. В то время как за уничтожение нежити храм Дода платит сразу и хорошие деньги.

– Но только не одиночкам, – уточнила Хельга. – Истреблять чудищ разрешено отрядам, состоящим не менее чем из семи человек, под предводительством опытного воина, хорошо вооруженным, взявшим патент храма или принадлежащим к какому-либо клану и действующим на своей земле. Одиночка вместо денег получит по шапке. Иначе таких умников, решивших обогатиться за одну охоту, хоронили бы пачками.

– Во-от, а я об этом не знал. Торстейн Родъер, скорее всего, тоже. Он же в столице жил, делами приграничья прежде не интересовался. А тут решил вывести своего «цепного» упыря, спустить его на хутора, может быть, прятать, чтобы не поймали, а потом убить и получить награду. Потом бы еще по округе проехал как спаситель от нежити, с благодарного народа дань собирая.

– Ларс, так говоришь, будто сам нежить выводил.

– Я читал. Есть такая сказка, «Кровные братья» называется. Там один брат… А, сейчас неважно. В общем, все один к одному.

– Сказка – это выдумка. Люди сочиняют то, чего не бывает на свете.

– Вот потому Родъер и не боялся, что кто-то заподозрит его в создании упыря. Хельга! Что в одном месте немыслимо, в другом обычная жизнь. Мы же и они… наши и вообще местные просто мыслим по-разному, другие правила. Вот, скажем, в городе блокхейн вообще возможен?

– Нет.

– Ну да, поединки, кончающиеся смертью, вне закона, Оле первый выйдет кровников по улицам ловить, и вся стража с ним. И плевать они хотели, кто за что кого угробил, нарушение закона, и все! Но ведь Гильдия убийц в Гехте есть?

– К сожалению.

– А для здешних это дикость – за отнятую жизнь деньги платить. Как-нибудь уж собственными силами. А упырь, в данном случае, он тоже наемник. Старший Родъер все знал или догадался. Потому и похороны устроил так быстро. Чтобы никто не проведал, как Торстейн умер, и чтобы… Ой…

– Да, – спокойно сказала Хельга. – Из тех, кого убил упырь, сами становятся нежитью или кровные родичи, или первая жертва. Эйнунд Родъер торопился похоронить сына, чтобы избавить его от такой участи. Может быть, это получится.

– Надо же народ поднимать, предупредить.

– Ларс, ты прав во всем, но больше всего в том, что никто не поверит. А тут еще блокхейн. Чтобы отвлечься от него, – губы сестры горько скривились, – нужны очень серьезные причины.

– Ты куда сейчас?

– На кладбище, – Хельга пожала плечами, и от движения этого отодвинулась пола плаща, открыв притороченный к седлу топор. – У дядюшки Бо в «Медвежьей ноге» на время взяла. На всякий случай. Но надеюсь, что есть время как минимум до завтрашнего утра. Потом, если удастся добыть доказательства, успею вернуться в Къольхейм за подмогой и чем-нибудь более подходящим. Сейчас хочу посмотреть, может быть, Эйнунд Родъер уже принял меры, чтобы упырь не поднялся, и нам не о чем беспокоиться.