Делай, что должно. Легенды не умирают

Дэлора

Мастер Палеу не мешал, но внимательно следил: плясал Кречет на широком заднем дворе его мастерской, не делая тайны из этого действа. А потом скрупулезно перепроверял детали: не повредил ли им Огонь? Не повело ли? Не обнаружились ли ранее скрытые в металле каверны, трещины?

Ничего подобного: Кречет будто нутром чуял, что и как надо, доводя и без того безукоризненно послушный его руке роллер до совершенства. И только хитро улыбался, когда Яр спрашивал: «А потом что?»

— А потом — покатаю, — обещал. — Если хорошо учиться будешь!

И смеялся, глядя, как разгораются глаза младшего.

Появление родной тетки привело Яра

в замешательство. Он чуял, что чего-то она недоговаривает, не просто так завернула, сделав крюк в шесть дней пути, в Эфар-танн. Но отложил на потом, засыпал Илору вопросами, не отлипая несколько часов кряду. Та и сама не отпускала, все ерошила отросшие волосы, обнимала, тискала, прислушиваясь к чему-то. Водница — и чуяла родственную ей силу, слишком большую для не вошедшего в возраст подростка. Но рядом с ней Яр как-то почти зримо успокоился. И пришедшую в дом Стража седую горянку встретил, как полагается, даже поприветствовал правильно. Айлэно мог не стыдиться воспитанника.

Кэтэро Даано первым делом осмотрела его, как пациента, а не ученика. Напоила какими-то травами, улыбнулась вороху вопросов о них и кивнула:

— Буду учить.

Но сперва учиться предстояло даже не ее лекарскому искусству, а горскому наречию. Потому что Даано на всеобщем говорила с чудовищным акцентом, а понимать друг друга было важнее всего.

Времени у Яра не осталось вовсе: с утра до обеда была школа, где домашние задания они с Кэлхо умудрялись выполнять прямо на переменах, с обеда — занятия с кэтэро, заставлявшие работать голову на полную, потому что очень не хотелось посрамить память предка, да и подвести Айлэно тоже. А еще хотелось удивить Янтора, заговорив с ним на горском наречии, когда появится. Хотя Яр не был уверен, что в отношении удэши Воздуха вообще возможно это сделать. Янтор казался всеведущим.

Сейчас, после прибытия нехо Аилиса, он, кстати, запропастился куда-то. Да и Айлэно ходил какой-то встревоженный… Яр спросил, в чем дело, но тот только отмахнулся, мол, дела, Совет и все такое.

А потом стало ни до чего: Кречет закончил с роллером. И, торжественно сверкая глазами, потащил его из города, наверх, где от замка к Иннуату вел практически единственный на многие дасаты* вокруг участок прямой ровной дороги. Его проплавили, выгладили до чистого камня силами Стража и его учеников. На такой можно было не бояться, что роллер пойдет юзом на льду или укатанном снегу. Правда, от замка дорога вела с изрядным уклоном, пешком или верхом это было не так заметно, а вот на роллере…

— Кречет, только поосторожнее!

— Да не волнуйся ты! — шало смеялся тот, скидывая уну. — Лучше Кэлхо вон успокой!

И подмигивал так, что у Яра сердце заходилось от понимания, что Кречет попросту пьян собственной силой. На холодном ветру пылал так, что аж руки горячие были. И в то же время Яр чуял: себя он контролирует. Невероятным усилием воли, выплескивая все в слова, в резкие жесты, но не давая сорваться самому главному.

Кэлхо гарцевала рядом на Ласке и точно тревожилась за них. Почему согласилась поехать сегодня — Яр не понимал. Но согласилась, и теперь крепко сжимала в тонких пальцах поводья, глядя на них огромными глазами. Пришлось в самом деле успокаивать. За этим пропустил, как Айлэно кивнул, нехотя отошел в сторону. Ради такого он даже дела свои неимоверно важные забросил на пару часов: тоже волновался за ученика.

Кречет не оглядывался. Он вообще уже был там, на дороге. Роллер

взревел так, что Ласка испуганно всхрапнула, и в этом реве тоже слышалось торжество пламени — как только искры из-под колес не брызнули.

И Кречет полетел.

Никак иначе Яр это описать не мог: роллер действительно летел над дорогой, окутанный горячим воздухом, слившись в одно целое с седоком. А потом за спиной Кречета распахнулись огненные крылья. Все шире, шире… Яр моргнул. Нет, не за спиной: это над роллером летел, вытянувшись в струну всем телом… Крылатый кот?!

Собравшиеся в полном обалдении смотрели на этого невиданного доселе зверя, сочетавшего черты и горной рыси (видимо, не прошло бесследно восхищение Аэньей, да и учитель добавил), барса (это уже, должно быть, было что-то сугубо его, внутреннее) и кречета. И только Айлэно усмехался почти довольно, щурил рысьи глаза и следил за крылатым зверем, стремительно летящим рядом с роллером. Не зря он чуял что-то в ученике, что их роднило больше, чем Стихия.

Кречет затормозил у самого города, эффектно сбросил скорость, развернув роллер почти задом наперед — как только не упал. Взвизг шин по камню был слышен даже сверху, и можно было без труда представить, как сияет лицо огневика.

Обратно он ехал уже не так быстро, откровенно наслаждаясь. Крылатый кот горделиво восседал за спиной хозяина, но когда подъезжал уже — не утерпел, встал на задние лапы, упираясь Кречету в плечи и топорща перья. Любопытный, задиристый и гордый — вот что читалось по морде крылатой зверюги. Яр подскочил к ним первым, с трудом сдерживаясь, чтобы не верещать восторженно:

— Кречет! Как его зовут?! Красавец какой! Крылатый!

— Коготь! — с гордостью отозвался тот. — Угадал Белый.

Кошак, заслышав свое имя, заинтересованно повел ухом. Яр рассмеялся.

— Можно его погладить?

— Можно, конечно, — Кречет был само благодушие. Неудивительно, после обретения-то выстраданного зверя.

Кто он — и сам не знал. Не встречались раньше подобные звери ни в сказках, ни в былинах ни одной земли этого мира. Этот пернатый кошак был единственным в своем роде. Словно бы напоминание о легендарном крылатом дракко, который так часто встречался на барельефах Фарата.

Кот боднул протянутую к нему ладонь Яра, позволил провести по своим рысьим ушам с роскошными кисточками, по мощному загривку и заурчал-запотрескивал от того, что почесали между основаниями крыльев.

— Все, — блаженно протянул Кречет. — Вот теперь я — полный.

***

После феерического обретения Кречетом своего крылатого зверя жизнь снова устаканилась, потекла ровно, хоть и очень быстро — только успевай выгребать в течении. Яр уставал не так телесно, как просто отказывалась работать голова, в которой с гудением пчелиного роя укладывались в память новые слова, понятия, фразы. Кроме языка кэтэро Даано учила его тому особенному горскому этикету, без которого своим в ата-ана не стать. Именно что горскому, долинники все же придерживались его не столь строго. Жила она в доме Айлэно, до обеда уходила по своим делам — ее приглашали помочь, посмотреть, поправить пошатнувшееся здоровье и в Иннуате, и в окрестных поселениях. Яр пока не знал, но первым делом кэтэро Даано шла в Эфар-танн, где «зашептывала» рану нехо, отпаивала его своими особыми травами и мазала горскими снадобьями. Лечение давало свои плоды — нехо уже поднимался, находил силы, чтобы уделить внимание не только семье, но и делам.