Дело леди Евы Гор

Леви Кира

Мои пальцы машинально сжали ткань платья. Как много из моей речи услышал герцог? Какие выводы уже сделал?

Герцог посмотрел на меня сверху вниз, словно изучая, и его взгляд остановился на моей груди, где сиял знак королевского ревизора. В этот момент я заметила, как вздёрнулась его бровь — еле заметно, но достаточно, чтобы уловить.

— Приветствую вас, миледи, — его голос был ровным, но в нём мелькнула едва уловимая нота, похожая на раздражение. Или это мне хотелось так думать?

Я склонилась в учтивом поклоне, соблюдая

этикет. Он тоже наклонил голову в ответ, и этот формальный жест разозлил меня больше, чем если бы он просто прошёл мимо, проигнорировав меня.

— Добрый день, милорд, — ответила я в тон.

А кровь ударила в лицо, стоило в мыслях мелькнуть воспоминанию о вчерашнем скандале. Я стиснула зубы. Нет, сейчас я не беглянка. Имею больше прав и поддержку дяди.

Неловкая пауза затянулась.

Я кожей чувствовала, как тяжёлый взгляд герцога оценивающе скользит по мне, но не позволила себе отвести глаза от его лица.

Не выдержав этой пытки, я первая разорвала молчание.

— Габриэль, нам пора, — сухо произнесла я, отводя взгляд и отступая в сторону выхода.

Герцог, казалось, собирался что-то сказать, но передумал. Вместо этого он резко повернулся к брату:

— Габриэль, на два слова, — прозвучало почти дружелюбно, но в голосе чувствовался приказ.

Шла я, не оглядываясь. Забрала своё манто и, не задерживаясь, пошла к выходу. У двери ратуши я остановилась и скользнула взглядом в сторону зала. Братья всё ещё говорили. Время шло, а разговор явно затянулся. Я прищурилась. Обещанные «два слова» превратились в долгий обмен фразами, смысл которых оставался мне неизвестен.

Когда Габриэль, наконец, освободился, его лицо не выражало ни тревоги, ни недовольства. Я не могла понять, о чём они говорили, но что-то мне подсказывало, что этот разговор был далеко не праздным обменом любезностями.

Выйдя из здания, мой спутник звонко свистнул, подзывая свободную открытую двуколку. Я удобно устроилась на сиденье, натянув перчатки, и позволила Габриэлю прикрыть мои ноги специальной попоной. Холодный ветер обдувал разгоряченное лицо, заодно освежая мысли.

Дорога до гостиницы прошла в молчании.

Габриэль, едва мы остановились у порога, с улыбкой поклонился мне.

— Пойду помогу на стройке. Работа с магом продвигается быстрее.

Я кивнула, понимая, что у каждого из нас есть свои дела.

Лили и Джеральд всё ещё не вернулись из порта, а потому, поднявшись в свою комнату, я намеревалась хоть что-то привести в порядок после вчерашнего хаоса. Но стоило мне открыть дверь, как я поняла — заботливые руки уже сделали всё за меня.

Поломанная мебель была отреставрирована, ковры и покрывала заменены, а в вазе у зеркала стояли еловые веточки, наполняя воздух мягким хвойным ароматом.

Я провела рукой по гладкой поверхности стола и глубоко вдохнула.

Обо мне заботились даже без просьб.

Находиться в одиночестве не хотелось, и я решительно вышла из комнаты в холл. Там

я подозвала Эдвина, старшего мальчика Мэри, и попросила собрать всех детей в моём доме. Там, в гостиной, нас ждала интересная работа. Мы готовились к новому празднику — Дню чудес.

Глава 41. Бойся милордов, дары приносящих

Я доедала завтрак, с интересом слушая Лили, когда в столовую вбежал Боб. Он явно нервничал: взгляд метался, руки беспокойно дёргались, а на лбу выступили капельки пота.

— Боб, что-то случилось? — спросила я, откладывая приборы и внимательно на него глядя.

Парень широко распахнул глаза, словно только что увидел привидение, и замахал руками в сторону выхода.

— Там… там вам… То есть, миледи, — он попытался сделать поклон, но неуклюже задел рукой вазочку с мёдом, и та со звоном полетела на пол.

Лили, приподняв брови, едва заметно усмехнулась, а я, не удержавшись, засмеялась.

— Милый, успокойся, — я покачала головой, жестом останавливая Игги, которая уже бросилась собирать осколки. — Давай без поклонов. Что случилось?

Боб всё ещё не мог отдышаться, но наконец выпалил:

— Там… карету вам прислали! С лошадью!

Мы переглянулись с Лили, и её голубые глаза округлились от удивления.

— Карету? — переспросила, но Боб только энергично закивал, размахивая руками.

— И лошадь! Большую! Красивую!

Я решительно встала, стряхнув крошки с ладоней.

— Ладно, посмотрим, что там за диковина.

Лили подхватила шаль и пошла следом.

Когда мы вышли на крыльцо, меня встретило зрелище, которого я никак не ожидала.

Возле гостиницы стояла элегантная карета, отделанная тёмным деревом, с позолоченными уголками, с большими, прочными колёсами. Лошадь — великолепная серая в яблоках, с густыми мохнатыми «щёточками» на ногах — дышала паром в утреннем холоде. На боку кареты красовался герб рода Гровеноров.

А рядом стоял мужчина с идеальной выправкой, одетый в чёрную ливрею с красными шнурами на отделке.

При моём появлении он склонился в чётком, но сдержанном поклоне.

— Миледи, — его голос звучал ровно, без излишней подобострастности. — Герцог Гровенор прислал в ваше распоряжение карету и меня.

Я замерла.

Лили бросила на меня быстрый взгляд.

Сжав пальцы в кулак, я резко выдохнула, скрывая эмоции, и медленно подняла подбородок.

— Герцог? — произнесла я, пристально глядя на мужчину.

— Да, миледи. Я в вашем распоряжении, как ваш личный кучер.

Мой личный кучер. Мой личный экипаж. От моего законного супруга.

Подарок? Или намёк на что?

Лили с трудом сдерживала улыбку, а у меня в голове уже крутился целый водоворот мыслей.

Чем руководствовался герцог? Это подарок примирения или попытка показать свою власть? Или, быть может, это способ напомнить, что я его жена, даже если отрицаю это?