Дело леди Евы Гор

Леви Кира

— И раз уж всё так сложилось… Прошу не вовлекать имя Гровеноров в какие-либо скандалы, связанные с вашими публичными ухаживаниями за леди Селбридж. Или кем бы то ни было. Я, в свою очередь, гарантирую то же самое.

Он не отрывал от меня взгляда, но его лицо оставалось непроницаемым.

— Вы считаете, что вправе ставить мне условия, миледи? — голос герцога звучал спокойно, но я чувствовала, что это спокойствие было натянутым.

Да и взгляд у него был ну очень уж тяжелым.

— Нет, лишь обозначаю границы. Я не настаиваю

на верности, милорд. Я лишь требую не делать из меня посмешище перед двором.

Я намеренно не добавила «и перед Марвелленом». Но он, кажется, понял.

— Вам не по душе моё внимание к леди Селбридж? — его голос стал мягче, но от этого только опаснее. На губах заиграла какая-то хищная улыбка.

Но я не подалась на провокацию, лишь пожала плечами.

— Это ваше дело, милорд.

— Забавно. Женщины не ставят границ своим мужьям.

— Только не надо мне сейчас рассказывать, что вы воспылали ко мне чувствами и готовы подтвердить этот брак! — я устало потерла виски. — Я не признаю в вас мужа.

В голове гудело от бесконечных неприятных разговоров. Мне хотелось одного — позвать Игги и попросить приготовить чай. А не вести словестную дуэль с герцогом.

— Потерпите пять лет. В конце концов, проверите свои чувства и чувства девицы Селбридж.

Воздух в комнате густел от напряжения. Его пальцы медленно сжались в кулак, но тут же разжались.

— Пять лет — это долгий срок, — наконец произнёс он, словно пробуя эти слова на вкус.

Позволив себе улыбнуться, произнесла:

— Только если считать дни. Что касается возложенных на вас обязанностей в связи с принятием титула… После расторжения нашего брака вам останется титул, но носить его будете только вы. Ваши дети в следующем браке не смогут его унаследовать. С вас снимаются обязанности Главы рода Гровеноров. Король рассмотрит подходящую кандидатуру для следующего брака со мной. Как видите, милорд, вы в более выигрышном положении, чем я. У вас есть выбор взять в жёны ту, кого вы хотите, а мне остается только честь рода.

Его лицо осталось бесстрастным, но в глубине глаз взметнулось пламя, выдавая своего хозяина с головой. Не так спокоен герцог, как хочет казаться.

— И ещё… Мне ничего не нужно от вас. Благодарю за подарок, но я сама в состоянии содержать себя и своих людей.

Герцог медленно вдохнул, будто стараясь усмирить что-то внутри себя.

— Пока вы считаетесь моей супругой, я буду делать то, что считаю нужным.

— Тогда вам придётся смириться с тем, что я не приму ничего из того, что вы считаете «нужным».

Его глаза потемнели, но голос остался ровным:

— Хотите вы этого или нет, но пока вы носите моё имя и в глазах других вы моя супруга, я отвечаю за вас.

Я усмехнулась.

— Вы не отвечали за меня тогда, когда это действительно было нужно, милорд. Что изменилось теперь?

На мгновение он замер, словно не ожидая этих слов.

— Всё, — произнёс

он резко. — Меня не было в замке, когда вас не пустили под его крышу.

— Это уже не имеет никакого значения.

Не знаю, что его задело больше всего. Герцог сжал челюсти, и я увидела, как под кожей напряглись желваки. Он не пытался оправдываться, не пытался переубедить. Только пламя вспыхнуло на кончиках его волос, прежде чем он коротко поклонился — слишком резко, слишком формально — и стремительно вышел, едва не сорвав дверь с петель.

Я осталась стоять в тишине, чувствуя, как в груди медленно оседает странное, непрошеное ощущение тоски. Ведь я должна была чувствовать удовлетворение, даже облегчение. Но вместо этого — лишь тяжесть в груди, словно что-то важное ускользнуло, оставив после себя тёмный след.

***

Выждав несколько минут после ухода герцога, я выглянула в приёмную. Ожидая увидеть Игги, осмотрелась, но комната была пуста. Она не отходила далеко от меня, особенно когда мы были не дома.

Выждав несколько мгновений, шагнула в коридор, чтобы выяснить, куда подевалась служанка и секретарь. И в тот же момент раздался грохот. Звук был резким, словно что-то тяжёлое рухнуло на пол или… взорвалось.

Я невольно замерла, сердце пропустило удар. Любопытство вспыхнуло моментально.

А затем голос герцога прорезал тишину:

— Она невозможная!

Раздражение и не сдерживаемая злость в его голосе звучали так явно, что я могла представить, как он нервно расхаживает по кабинету, пытаясь справиться с эмоциями.

Следом послышался насмешливо-восторженный голос Люциана Валентайна:

— Она невероятная! Признай это, Рэйвен!

Ответ последовал мгновенно, хриплый, срывающийся на раздражение:

— Мне хочется её придушить! Это нормально, Люциан? Ни одна женщина не выводила меня из себя так, как эта невозможная ведьма.

— Но ведь в этом её прелесть, — в голосе Валентайна звенела откровенная насмешка. — Ты видел, как она вела совещание? Я думал, что она приятно отличается умом, как и милая леди Фокстер, от всех вместе взятых женщин Марвеллена, но сегодняшний день… Она не просто умна, а по-настоящему опасна. Я до сих пор чувствую напряжение после её речей. Ты же слышал, как заткнулись главы гильдий, когда она начала задавать вопросы? Даже самые хитрые из них не смогли выкрутиться.

Валентайн нервно рассмеялся.

— У меня до сих пор холодок по спине гуляет. Не хотел бы я оказаться перед ней с повинной.

— А мне пришлось, — сухо бросил герцог.

— Так что же она сказала, раз ты влетел ко мне, как бешеный вепрь? — Люциан хмыкнул. — И к тому же крушишь кабинет? Это, между прочим, казённое имущество. Потом сам герцогине объясняй, почему на ремонт придётся выделить дополнительные средства.

Глухой удар — будто что-то снова врезалось в стену.

— Она сказала, что не признаёт во мне мужа!